Иван - Рокировка в длинную сторону.doc

звука. Даже тишайшего писка...

- Молоток! - согласился Артем - Я уж думал - хана! Попались! Сейчас ка-а-акзаорет!

Молоток!

Василий, чуть помедлив, поддержал его:

- Героиня! - И добавил гордо, - Моя сестра, эти все сказано!

Девочка подошла к Белову и села рядом с ним:

- Не только твоя, Красный! - сказала он самым независимым тоном, на какой только была

способна. - Еще Артемки и Саши... теперь.

Василий было нахмурился, но тут же остыл. Он вообще не умел долго сердиться.

Перекатившись по песку, он толкнул Сашу пяткой:

- Немец, давай бороться? - И видя, как Белов чуть поморщился, продолжил, - Ну, так - в

полсилы. Давай, а? Мне тут пару приемчиков показали...

Александр вздохнул:

- Василий, ты понимаешь... Тут такое дело... Я бороться не умею.

- Как это? - опешил Красный. - Как так: не умеешь?

- Ну вот так. Я ведь не очень играл... Понимаешь?

- Так ведь отец сказал - ты воевал... - Василий ошарашено замотал головой, - А он

никогда не врет!

Саша прыжком поднялся на ноги:

- Понимаешь... Воевать - это не бороться. Борьба - это правила: так - можно, а так -

нельзя. А бой... - Он на мгновение замешкался, тщательно подбирая слова, - Бой, это не

спорт. Даже случайно я могу порвать тебе связки или переломать кости.

- Ну, и?..

Василий все еще не понимал, но в разговор вмешался Артем:

- Вась, он имеет ввиду, что в шутку бороться его не научили.

Он может только убить... - Тут Сергеев-Сталин замешкался, - Ну, или победить. Любой

ценой и любым способом. Так?

Александр молча кивнул и, считая тему исчерпанной, потянулся:

- Может, еще окунемся, или - домой?

- Ага, пошли! - радостно ответила Светлана и подскочив к нему схватила его за руку. -

Саша, а вы плаваете хорошо? А научите... научишь? А то Красный все обещает-обещает, а

никак не соберется...

- А где мне тебя учить? - вскинулся Василий. - Дома, в корыте? Когда на море ездили, ты

еще маленькая была, а теперь... - Он повернулся к Александру, - Сашка, ну хоть ты ей

скажи: негде тут учить!

- Вообще-то можно прямо здесь, - сказал Белов, подумав. - Давай-ка так сделаем: вы с

Артемом тут встанете, а я - у того берега.

Ребята вошли в воду по грудь и встали метрах в семи друг от друга. Затем Саша

скомандовал:

- Давайте, берите Светлану и запускайте ее ко мне. Как торпеду. А ты, - обратился он к

девочке - ляг на воду и вытяни вперед руки. Вот так... Раз, два... Три! Пускай!

Подняв каскад брызг, Светлана с радостным визгом влетела в Сашины объятья. Она

подняла на мальчика сияющие глаза:

- Еще! Еще!

- Братцы, теперь вы ее ловите! Раз, два... Три!

- И-и-и-и!!! Еще!

- Давай Санька, лови! Темка, пускаем на счет 'три'... ТРИ!!!

- Еще! Еще!! ЕЩЕ-О-О-О!!!

- Раз, два...

- Три, но это - последний раз, - раздался с берега спокойный глуховатый голос.

- АЙ! - Василий и Артем, услышав голос Сталина, как по команде обернулись, и

Светлана, запущенная Сашей, проскочила между ними, чуть не врезавшись носом в

песчаный берег. На котором стоял Сталин, бесшумно вышедший из прибрежного

ракитника.

Иосиф Виссарионович стоял и, улыбаясь, смотрел на детей. Он сразу заметил и

довольную физиономию Василия, и радостные глаза Артема, и восторженное, сияющее

лицо дочери. И нужно отметить ему это очень понравилось. Вот разве чуть лукавая улыбка

Белова... Нет, это тоже очень хорошо, но вот куда ее отнести? Ведь Александр старше

своих 'сверстников' на добрых полвека с хвостиком...

- Значит, обманули охрану, и выбрались с дачи по веревке, - не спросил, а утвердил

Сталин. - Да, товарищу Власику такое незнакомо. А мы, помнится, так через ущелья

переправлялись... - Он по-доброму усмехнулся, - И устроил это, конечно, товарищ Белов.

Ай-яй-яй, придется нам Сашу наказать. Сейчас вернемся на дачу, и Саша отправляется в

мой кабинет. На два часа. Один.

Белов изо всех сил постарался придать своему лицу огорченное выражение, но

чувствовал, что получается плохо. А Сталин тем временем продолжал:

- Сейчас вам принесут сухое белье, переоденетесь и - марш. Только на это раз - через

калитку.

- Пап, а это не Сашка придумал! - вдруг подал голос Василий. - Это я! Меня и наказывай.

Сталин посмотрел на сына, хитро прищурился:

- Ты? А откуда про такое узнал?

- Так ты же и рассказывал, - безапелляционно заявил сын и отчаянно покраснел.

Сталин никогда и ничего не забывал и точно помнил: эту историю из своей бурной

молодости абрека детям он не рассказывал. Он уже собирался сказать Василию об этом и