Иван - Рокировка в длинную сторону.doc

следовал мгновенный обмен какими-то свертками, и они снова исчезали в толпе.

Сашка насчитал шестнадцать подобных встреч, но по Бугру было совершенно

незаметно, чтобы у него прибавилось груза.

В целом конвейер работал безостановочно, и к тому времени, когда рынок

закрылся на санитарную обработку, у мясника должно было скопиться довольно

много пакетов. Но Бугор шел так, словно был налегке. Пройдя пару улиц, мужчина

зашёл во двор, и судя по звукам поднялся на второй этаж.

Ужом ввинтившись в узкий просвет между двумя домами напротив, Александр

влез по стене бревенчатого здания на чердак и, просочившись к слуховому окну,

занял позицию для наблюдения.

Ждать пришлось долго, даже очень. Улочка, а вернее - переулок, была

малолюдной и тихой. Пробежала стайка мальчишек лет десяти-двенадцати на вид,

куда-то торопливо прохромала сухонькая старушка. С видом хозяйским и

спокойным заглянул в переулок молодой милиционер в белой гимнастерке,

заставив шарахнуться от себя тощего сивобородого дьячка. Время тянулось, словно

резиновое, на чердаке было жарко и душно. Очень хотелось пить. Тут-то и

пригодился кислый, чуть влажный творог: он отлично утолил жажду, и голод.

Сашка лежал на своем месте неподвижно. Он умел ждать...

Уже стемнело, когда мясник, переодетый в более приличный костюм, вышел из

дома, и направился к речному порту. Сашка бесшумно спустился вниз и тенью

последовал за ним.

Бугор шел твердой походкой уверенного в себе человека. Теперь он не озирался, а

двигался быстро и целеустремленно. Он даже внешне слегка изменился: изрядно

пополнел в талии. 'Пояс с деньгами или ценностями - размышлял Сашка, скользя за

интересантом. - В общак понес...'

Мясник зашел в маленькую чайную, притулившуюся около самых дровяных

причалов. Встав в тень веранды, Ладгин видел как Бугор 'заправляется'. Пара пива,

солянка, жареная рыба, хлеб, чай. Ничего особенного: обычный ужин обычного

рабочего человека, после трудового дня. Вот только, публика в чайной... Нет, на

первый взгляд, посетители в чайной ничем не отличались от людей в любом

другом, подобном заведении, но только на первый взгляд. Тут почти не было людей

в промасленных робах грузчиков или настоящих матросов, хотя бушлатов и

тельняшек было предостаточно. Да и граммофон, хрипевший в уголке, распевал не

'Марш красных авиаторов' и даже не 'У самовара я и моя Маша...', а что-то эдакое,

злобно-уголовное... Сашка прислушался:

Начинаются дни зо-о-олотые

Воровской, безоглядной любви-и-и...

Ой, вы кони мо-о-ои вороные,

Черны-вороны кони мои-и-и-и...

В этот момент вывалившийся из чайной человек чуть не налетел на

притаившегося наблюдателя. Белов на мгновение увидел стеклянные глаза человека

и мгновенно сообразил: 'нарк'. Марафетчик неуклюже замахнулся на мальчишку и

тут же упал с перебитыми нунчаку ногами. Но не смотря на сломанные коленные

суставы он не закричал, не застонал, а с тупым упорством попытался схватить

Сашку одной рукой. Другой он, дергаясь, точно был не живым человеком, а

сломанным автоматом, полез к себе за пазуху. Александр подпрыгнул, уходя от

захвата, и обрушил страшный удар на темя наркомана. Тот как-то жалобно

всхлипнул и осел, растекся по земле.

Сашка сунул руку под кургузый пиджачишко марафетчика и тут же нащупал то,

что и ожидал. Наружу появился вполне ухоженный наган с самовзводным курком, а

пошарив еще, Сашка отыскал с десяток патронов, две ампулы с раствором морфия

и металлический медицинский шприц, почему-то без иглы.

Более подробный досмотр провести не удалось: Бугор изволил окончить ужин и

встал, подзывая подавальщика. Саша поднатужился, оттащил труп подальше в тень,

затем замер, пропуская мясника, и последовал за ним. Но теперь Бугор

осторожничал: трижды он резко останавливался, один раз внезапно поменял

направление движения, а потом и вовсе вскочил на трамвай. Хорошо еще, что

Александру в его нынешнем возрасте не зазорно было прокатиться на 'колбасе' -

задней части прицепного устройства. Правда, последние полкилометра пришлось

пробежать за трамваем: бдительный постовой разразился оглушительной трелью, а

потом прокричал что-то грозное, тряся кулаком. Связываться с рабоче-крестьянской

милицией имея под полой курточки заряженный револьвер в планы Саши не

входило, так что он почел за благо выполнить законное требование и легко