Ария Кейдж - Рёв

Чарли

Настоящее

Я бегу домой. Бегу быстрее, чем когда-либо бегала в своей жизни, пока не добираюсь до дома и не рву желчью в свой палисадник. Не знаю, есть ли у меня соседи, которые находятся дома в течение всего дня, так как я держусь обособленно. Но, если они и есть? Не хочу, чтобы они беспокоились о моём самочувствии или звонили шерифу. Поэтому я столь быстро иду к входной двери, что на втором шаге спотыкаюсь и повреждаю колено.

Я оборачиваюсь – никого нет, но взбираюсь по ступенькам, будто от этого зависит моя жизнь. Провозившись с замком, вваливаюсь в дом, хлопнув дверью позади меня. Я сажусь на прохладный деревянный пол подо мной, мой пот капает вокруг меня, и моё тело трясёт. Оно дрожит от страха, шока и, скорее всего, от небольшого обезвоживания. Я ползу по полу и кожей наслаждаюсь его гладкостью, пока моё колено не начинает протестовать сильнее, и тогда я поднимаюсь на ноги. Чувствую себя вялой и уставшей, мои кроссовки практически волочатся по полу, потому что мои мышцы не способны на что-либо другое. У меня просто нет сил.

Ванная комната светлая, но холодная, кафель жесткий и, тем не менее, прекрасно ощущается моей кожей, когда я прислоняюсь к стене и закрываю дверь. Я так устала. Устала от всего, что не могу или просто не хочу изменить. Грязная и насквозь промокшая, я провожу пальцем по стене и включаю душ, только холодную воду – горячая мне не нужна. Я ступаю под душ в одежде и все.

От смертельно-холодной воды у меня перехватывает дыхание, и я изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не отступить в угол, где струя воды меньше. Задыхаясь, тяжело опускаюсь на пол и подставляю лицо к льющейся воде, открывая рот и позволяя ей заполнять, переполнять его и стекать по подбородку вместе с остальной частью жидкости. Я пью её, заполняя желудок, но мой язык требует больше. Я позволяю ей просто вытекать и заполнять, пока необходимость правильно дышать не берет верх.

Опуская голову, я поджимаю колени к груди, ощущая напряженность в ребрах, в области синяка. Я смотрю на свою вздымающуюся грудь, промежность, которая хранит грязное желание, и чувствую вину за произошедшее сегодня. Сегодня я бы в мгновение ока переспала с Нейтом, как и в любой другой день. Он моя семья. Нет, нет, нет. Нейт больше не моя семья. Пол моя семья, или должен ею быть.

Я была насквозь влажной для Нейта задолго до того, как он прижимался к моей киске, и я бы позволила его члену заполнить меня, если бы меня не отрезвило чувство вины. Всё, что касается вины и стыда, подобно смоле – прилипает.

Я хочу, чтобы всё было иначе. Я хотела бы спастись от липкого греха или монстра, с которым живу и делю постель каждый день, но я заслуживаю жизнь, которой сейчас живу. Я позволяю воде переполнять меня и смывать прочь память о единственном человеке, которого люблю.

Я стягиваю кроссовки, полные воды и выбрасываю их из душа с мокрым глухим стуком. Стою, держась руками за гладкую плитку, и начинаю избавляться от скользкой одежды, прилипающей к моей коже, также выбрасывая её из душа. Но этого недостаточно. Я до сих пор ощущаю его на себе – его мягкие губы на моей шее, поэтому беру мочалку и мыло и начинаю тереть себя. Я не заслуживаю его в своей жизни, и не могу позволить себе жить с воспоминанием о том, как сильно хотела заняться с ним любовью, будучи взрослой. Пол узнает. Он почувствует его запах на мне, и затем он… Я намыливаю и тру себя, пока не достигаю промежности, которая всё еще пульсирует для Нейта.

Я чувствую облегчение, когда провожу мыльной мочалкой по своему набухшему клитору. Моё дыхание прерывается, и я задыхаюсь, лицо Нейта заполняет моё сознание. Я представляю его пальцы, скользящие по мне страстно и не разочаровывая меня. Прежде чем я осознаю, что делаю – ласкаю свой клитор пальцами и мочалкой, пока не откидываюсь назад и не прижимаюсь спиной к стене, снова задыхаясь. Не от страсти, холодной плитки или наслаждения из-за физической необходимости в нём, а от отвращения. Мой старый друг послал мне тень чувства, которое я хорошо знаю и приветствую. Я не заслуживаю ничего другого и всё же, каждый раз, когда думаю о Нейте, я хочу больше, чем мои тени могут дать мне.

Я хочу просить большего – свободу и обещания, которые он давал мне в нашей молодости. Однако я не свободна и вряд ли когда-либо буду такой. Свобода для хороших или заслуживающих её людей, даже, можно сказать, счастливчиков. Нет, свобода не для меня. С того момента, как я взяла Нейта за руку и привела его к отчаянию – я потеряла данное Богом право, так как забрала это право у него.