Unknown - У их племени

женское очарование. Первый поцелуй был столь жадным и продолжительным, что просто

удивительно, как они оба не задохнулись. Обнимая молодую супругу, Клод сквозь тонкую ткань

ощутил, как невероятно упруго и до умопомрачения холмисто-извилисто ее тело.

- Дверь! - прошептала пересохшими губами Ирена.

Он щелкнул запором и мягким кошачьим шагом двинулся к беззащитно лежащей в

соблазнительной позе девушке. Начал бережно снимать с нее фату, платье, атласные туфельки.

Вслед за ними извивающейся лентой на пол соскользнул крошечный бюстгальтер. Рука Клода

потянулась дальше. Из-под кружевных трусиков, словно Венера из пены, вынырнул

восхитительный темно-кудрявый треугольник. У него перехватило дыхание. И в тот же миг,

словно путник в пустыне, он припал исстрадавшимися губами к вожделенно и призывно

подрагивающей плоти. Взаимные ласки, кажется, продолжались до бесконечности. А может, для

них время попросту остановилось.

Вот тело Ирены начало сначала мелко, а потом все сильнее и сильнее подрагивать. Он, тем не

менее, продолжал катать горошинку клитора в губах. Вот девушку уже колотит горячечный озноб.

Клод своего занятия не прекращает. И, наконец, невеста исходит нечеловеческим криком, как

будто ее только что четвертовали, предварительно распяв на дыбе. Более опытный Клод

призывает любимую вести себя осмотрительнее. Неровен час, кто-то из гостей может случайно

услышать - и, не исключено, уже услышал.

- Милый, я, наверное, впервые в жизни сошла с ума. Но к черту любые условности!

И срывающимся шепотом признается: "это" у нее впервые.

Клод между тем поднимается с колен и осторожно вводит член во влагалище невесты. Легкий

вскрик, неистовые объятия, неумелые движения навстречу мужскому достоинству любимого. Того

не смущает отсутствие крови на простыне. Он знает: у каждой десятой девушки девственная плева

при первом половом акте просто растягивается. И сие ни в коей мере не свидетельствует о том, что до него под череп промежности Ирены - венерин бугорок - загоняли бесстыжего лысого ежа

другие.

- Хочешь по-другому? - шепотом спрашивает он.

- Да, да! По всякому!!!

Клод просит ее повернуться на бок, а сам снова становится возле ложа на колени. Ногу Ирены, лежащую снизу, просовывает между своими, а лежащую сверху - приподнимает. Его пылающему

взору открываются прелестные половые губы, расположившиеся горизонтально по отношению к

поверхности дивана. Партнерша смотрит на мужа непонимающе и немного испуганно. Однако

разгоряченному Клоду некогда уточнять пикантные детали. Что есть силы он вгоняет

напряженный до состояния самопроизвольного взрыва "дусик" в самое прекрасное, что есть на

свете, - женское лоно. Замершая в ожидании Ирена вздрагивает так, будто великолепный мужской

посланец пронзил ее естество до самого сердца. Молодую женщину захлестывает ураган, нет,

торнадо неведомых ощущений. Мозг словно парализует, тело подчиняется лишь воле

необузданных чувств.

Как она позже признавалась, в тот момент казалось, что остановится дыхание, и она умрет прямо

на любовном ложе. Даже инстинкт самосохранения был не в силах заставить мышцы сделать

спасительный вдох раньше, чем член достигнет самой глубокой точки в исходящем истомой

организме. Все виделось, как в тумане.

Вот гладкоголовый зверек вновь проникает в нее и беспардонно хозяйничает где-то внутри

горячего и горящего тела. При этом нагло стремится погрузиться на немыслимую для ее впадины

глубину.

Происходившее, будь она даже Шарлоттой Бронте, невозможно передать существующими в

лексиконе землян словами. А если бы захотела Ирена сказать об этом тут же, то не рискнула бы

разомкнуть губ. Ибо змеевидный отросток - она готова была в этом поклясться! - непостижимым

образом достиг ее воспаленной не менее влагалища гортани. Казалось, открой рот и из него

выглянет не кончик искусанного в исступлении языка, а головка с капелькой восхитительного

нектара в самом центре.

Между тем зверек, пульсируя в лоне, буквально возносит обезумевшую плоть к вратам рая.

- Боже праведный! - шепчет Ирена. - Он у меня уже здесь!

- Где? - не понимает Клод, добросовестно и с азартом отдающий себя на заклание рубиновой

раковине.

- Во …рту! Проник сюда с самого низу.

- Ну и что? Разве тебе больно?

- Нет, что ты! Наоборот, мне еще никогда не было так пронзительно хорошо.