Юлия Флёри - Разреши тебя любить - возвращение к мечте

– Что за мелодия? – Спросил он, касаясь грубыми моей щеки. И я снова замерла, боясь спугнуть, почувствовала как ладони крепче прижимают меня, а губы едва касаясь блуждают по коже.

– Песня называется “Слёзы счастья”, я выпросила её у Артёма.

– Почему она такая грустная?

Вдыхая полной грудью запах моих волос, спрашивал он, хотя было всё равно. Я точно это чувствовала.

– Не знаю. Артём говорил, что поётся о любви.

Данила замолчал, а я не знала, как мне вернуть его внимание, его волшебный голос, обращённый ко мне.

– Когда я её слышу думаю о тебе. – Тихо сказала и снова задержала дыхание, в ожидании его реакции, чувствовала, как он напрягся, как тяжело вздохнул и как расплываются в ленивой улыбке его губы.

– Почему обо мне?

– Нельзя объяснить… просто я так чувствую.

– И я чувствую. Оксана…

Данила резко замолчал, пытаясь отстраниться, но я не позволила, накрыв его ладони своими.

– Малыш, я хотел сказать… я тоже сожалею, что у нас ничего не вышло.

– Не нужно. – Оборвала его. Не хочу снова чувствовать ту боль, ту обиду, вспоминать, как он оставил меня.

– Мне это важно.

– Дань…

Покачала головой, но он не послушал, и плотно прижался к моей щеке, не давая отрицать.

– Я люблю тебя. Всегда только тебя любил и всегда буду на твоей стороне. Только нельзя всё вот так ломать, неправильно это. У тебя дети. Алиса… и скоро будет малыш и… Ты ведь любишь его. – Я позорно молчала. – Так зачем мучить друг друга? Он ведь не будет ждать вечно. Сделай первый шаг, нужно только захотеть и ты всё сможешь.

Он говорил так тихо, что, казалось, половины его слов я не слышу, а лишь додумываю. Но каждое новое слово звучит твёрже. Каждое напряжённое, вымученное, как острая бритва скользит по моему сознанию, проникая в самую глубину, оставляя тонкий и болезненный порез.

– Все совершаю ошибки, но самые страшные из них это неумение прощать. Ты ведь простила меня, а я сделал тебе больно. И его прости.

– У меня не получается…

– Ты не пробовала! – Жёстко и властно давил на меня Данила своим голосом. – Он сейчас в Москве, нужно только решиться.

– А если у меня не получиться?

– Что за глупости?.. Ты ведь никогда не боялась. Смелая, – лёгкие поглаживания по животу чередовались с сильными, бодрящими, переходящими на бёдра, – сильная, решительная. Я отвезу тебя.

– Хочешь от меня избавиться? – Грустно улыбнулась я, а в глазах слёзы. И знаю, чего стоят ему эти слова, как бы он хотел, чтобы я осталась.

– Хочу тебе помочь. Ты ведь веришь мне? Знаешь, что я плохого не посоветую?

– Знаю.

Не заметила, как мои пальцы до боли впились в его ладони, что ноет закушенная губа.

– Поехали?

Не дожидаясь ответа, он ушёл. А я не выдержала, развернулась, глядя на его спину.

– А если он меня не ждёт?

– Я бы ждал…

И Даня ушёл, словно и не было этого разговора, а в том месте, где я только что ощущала тепло его тела, сквозил холод, возвращающий в реальность.

Собралась минут за пятнадцать, по крайней мере, мне так показалось. И сердце колотилось как сумасшедшее, и пальцы, то и дело, сжимались в кулаки, которые я усердно прятала от Данилы за спину. Мы шли к машине, потом ехали, потом помню просторный холл отеля и услужливый кивок администратора. Мне сообщили в каком номере остановился господин Колесников и без лишних вопросов проводили до лифта. Данила оставался внизу. И только когда я уже вышла на нужном этаже, захотелось сбежать. Да, исполнилась моя мечта, как казалось ещё час назад, несбыточная, а теперь я стою в нескольких шагах от его номера и не решаюсь постучать. На часах половина двенадцатого ночи, коридор пустой и меня не может отвлечь ни один посторонний звук, поэтому я иду, тихо переступая по ковровой дорожке, отсчитывая взглядом двери и зависаю перед нужной. Робкий стук, почти не слышный, в душе надеюсь, что Игорь крепко спит или в ванной комнате, что он не откроет, потому что я не знаю, что ему сказать, как посмотреть. Осознаю, что мне стыдно перед ним. Только проблема не в его измене, проблема во мне, в том, как я к этому отнеслась. И сама понимаю, что есть доля чего-то нездорового в моём поведении, только вот объяснить или сделать что-то иначе не получается, словно стоит запрет, блок.

Я резко дёрнулась, когда дверь открылась и, судя по выражению лица Игоря, стало понятно, что выгляжу я ничуть не лучше, чем себя ощущаю.

– Оксана?.. Что-то случилось? Что… – Беглый взгляд, по моему телу и внимание вернулось к глазам. – Проходи…