Кевин Фонг - Extremes. На пределе

***

Давление влияет не только на объем газа в нашем теле. Оно еще и меняет характер воздействия газа на организм. Воздух включает в себя 21 % кислорода, 78 % азота и 1 % других газов, представленных в мизерных количествах. Азот обычно инертен и на поверхности моря при нормальном давлении входит и выходит из легких без какого-либо заметного эффекта. Однако под давлением все меняется. Под водой безобидный азот обретает свойства наркотика. Чем выше давление, тем более дурманящим становится воздействие газа.

Этот феномен, при котором человек по-настоящему пьянеет, особенно ярко проявляется на глубинах ниже двадцати–тридцати метров. Кому-то это покажется забавным, но на самом деле такое состояние весьма опасно в ситуации, когда любая мелкая ошибка может обернуться катастрофой. Кислород на глубине тоже ведет себя по-другому. Под давлением он способен стать токсичным — особенно для легких и центральной нервной системы, — а в тяжелых случаях вызывает конвульсии. Причем проблема тем серьезнее, чем глубже погружение. Однако самое тяжелое начинается после выхода из воды.

Азот прекрасно растворяется в воде. Пока мы на поверхности, он переходит из легких в кровь до тех пор, пока ее не насытит. Когда мы погружаемся в воду, то повышение давления позволяет большему количеству азота раствориться в крови и тканях, перенасыщая их. Отчасти этим объясняется возникновение наркотического эффекта на глубине. Но когда дайвер поднимается к поверхности — и к нормальному давлению, излишки азота снова выделяются из жидкостей и переходят в газообразное состояние. Мы наблюдаем тот же процесс, когда откупориваем газировку и она бурно вспенивается. Медленный подъем дайвера похож на медленное откупоривание бутылки и точно так же позволяет избежать стремительного выброса газовых пузырьков.

Кровь буквально закипает в жилах, когда мы поднимаемся с глубины на поверхность. Хитрость в том, чтобы ограничить количество пузырьков и скорость их образования. Достигнуть этого можно двумя способами. Чем меньше времени мы проводим на глубине, тем меньше количество лишнего растворенного азота. Медленный, постепенный подъем или остановки во время пути позволяют пузырькам постепенно выйти из организма через легкие. Существуют специальные расчеты и таблицы погружения, показывающие, как долго ныряльщик может безопасно оставаться на глубине и с какой скоростью ему следует подниматься.

Расчеты и протоколы создают некую иллюзию безопасности, но не следует забывать: риски, подстерегающие человека при погружении на экстремальные глубины, реальны и зачастую смертельны.

***

На Квалито приближалось Рождество. Мы ныряли постоянно, каждый день, кроме выходных. Участки коралловых рифов мы обследовали командами по четыре человека, составляя опись флоры и фауны в таких местах, куда никто до нас еще не спускался. Мы соблюдали предельную осторожность: никогда не погружались глубже чем на восемнадцать метров и не проводили под водой более сорока пяти минут — ничего экстремального. Да и вода была теплой и прозрачной как стекло.

Ничего даже близкого к тем погружениям, которые мне довелось совершать в Британской Колумбии. Там в воде ничего не было видно на расстоянии вытянутой руки, порой приходилось надевать под гидрокостюм флисовую куртку, а иной раз — сражаться с океанской волной. По сравнению с этим здесь работа казалась до смешного скучной и мало чем отличалась от плавания на курорте с маской и трубкой. Тем не менее опасности подстерегали нас и тут.

В преддверии Рождества мы ухитрились запланировать несколько спусков с аквалангами и на выходные дни. Это был самый яркий момент экспедиции — мы надеялись на настоящие исследовательские погружения. Участки были потрясающе живописны, но мы почти не обращали внимания на их величественную красоту, вынужденные постоянно следить за показаниями компаса и четко фиксировать на специальных табличках виды рыб и кораллов и количество встреченных особей.

Вокруг группы островов раскинулся целый комплекс мест для погружений, которым члены нашей экспедиции дали имена. Причем не особо затейливые. Риф прямо перед экспедиционным домом получил имя «Домашний», другой, устланный ковром из водорослей, был наречен «Садом», а место, куда мы собирались плыть в тот день, называлось просто «Сказка».

***

Погружение началось вполне спокойно. Вчетвером мы покинули катер, разделились попарно и поплыли над шельфом, спускаясь к песчаному дну и медленно скользя над кораллами — живописными «морскими веерами».