Николай Фокин - М Ы Р О Д И Л И СЬ И Ж И Л И Н А У Р А Л Е – Р Е К Е ...

сознательно нарушая известные, но непонятные им запреты... Здесь в

советские годы - единственная в городе - продолжала действовать

небольшая Спасо - Преображенская церковь...Почему ее не разрушили

или не закрыли в 30-е годы? - на этот вопрос никто не мог ответить.

Накануне и в дни религиозных праздников в церковь приходили сотни

верующих.. И не только они. Появлялись также наряды милиции и группы

сотрудников КГБ. Последние не столько наблюдали за порядком, сколько

старались узнать, кто же в наш атеистический век бывает в

церкви...Может, известные в Уральске люди, члены комсомола и партии?

Отец, потрясенный смертью мамы, не хотел верить в происшедшее.

Для него - потеря мамы была особенно тяжелым, трудно переносимым

ударом... Как же теперь будет жить наш дом без нее, - любимой жены,

заботливой хозяйки, нежной и справедливой матери взрослых детей?!.

Отец, всегда ругавший мальчишек, когда они плакали ( “конечно, больно,

но нечего нюни распускать...”), теперь сам едва сдерживал слезы. Уходил

во двор, где привычно пытался найти “успокаивающее” “отвлекающее”

свое дело, но, конечно, ничего не находил..

Я, как и братья и сестра, не сразу поняли, что мама скончалась.. Мы не

могли поверить, что ее, любившей и прощающей нас, всегда помогавшей

нам, учившей нас жить по совести и правде, - нет и никогда не будет

рядом с нами, что мы больше не услышим ее спокойного, тихого и

приветливого голоса, не увидим на ее добром лице радостной, светлой

улыбки...

Мама

для

нас,

ребят,

всегда

была

справедливой

покровительницей, духовной, нравственной защитницей и убедительной,

авторитетной воспитательницей...Она хорошо знала, “что такое - хорошо,

что такое - плохо” в современной жизни. Мы чувствовали себя спокойно и

уверенно, когда рядом с нами находилась мама.. В сердце - давящая боль, в

392

глазах - постоянные слезы и что -то темное, мрачное... Вновь и вновь

возникают странные, ранее не знакомые нам вопросы: “Как же так?

Неужели больше не увидим и не услышим маму?. .Почему?..” Вопросы ,

на которые никогда не удастся найти нужных нам ответов...

Шура пригласила пожилую женщину, знающую традиционный

староверческий обряд... В горнице перед иконами горела лампада,

опытная “чтица” негромко исполняла молитвы...Приходили и уходили

родственники, знакомые и соседи: они прощались с мамой. Ее любили и

уважали .. Никто не мог сказать о ней ни единого плохого слова...

Владимир выполнил последнюю просьбу мамы.. Ее похоронили на

западной окраине старого кладбища, на небольшом холмике...Все было

выполнено так, “ как положено”...За точным исполнением обряда

наблюдали одна из наших теток - Евгения Ефимовна... Шура руководила

золовками, готовя вместе с ними поминальный стол... Присутствовавшие

на поминках говорили мало.. Не нужны были слова и речи: и без них все

хорошо знали нашу маму. Все были подавлены ее смертью. Расходились,

обращаясь к отцу со словами поддержки.. Но он, кажется, никого не

слышал и не видел...

12

Наш небольшой дом притих и опустел. Дети еще не знали, как дальше

будет жить и чем заниматься отец. Лишь одно было совершенно понятно:

свой дом и двор, к которым давно привык, оставлять не захочет.

Действительно, куда он, создававший и укреплявший своими руками

хозяйство на протяжении полувека, мог пойти?. Теперь, когда рядом с ним

не было мамы, прежнее согласие переехать к нам для него уже не имело

практического значения..

Но и планы младшего сына ( вернее - невестки) не изменились: он

вновь заговорил о скором отъезде в новую квартиру. И ничего другого

сказать не мог: жена и сын уже не раз побывали в с в о е й квартире,

восторженно говорили, как будут жить там ( “...какие удобные и светлые

комнаты!..”), успели перевезти туда часть имущества, познакомились с

соседями - и настойчиво торопили Костю: ” Надо побыстрее переезжать...

Сколько еще ждать?..”

Пятиэтажное здание, в котором предстояло брату жить, недавно

приняла “рабочая” комиссия... И многие жильцы уже успешно “осваивали”

новые квартиры... Но Костя, кажется, единственный среди жильцов, не

спешил, так как по - прежнему было неизвестно, как намерен поступить

отец и где решит жить. Кажется, он решительно отказывался покидать

свой дом... Оставлять его одного Костя, конечно, не мог. На вопрос: “.Что

393

станет с отцом, если младший уедет?..” - никто из братьев ответа пока не