Саманта Тоул - Жажда жизни

Я выполняю его просьбу. Чувствую, как головка его члена трется о мой вход и клитор, после чего он толкается у меня.

— Черт, — рычит он мне на ухо. Рукой проскальзывает под мой топ и кладет ладонь на мою грудь, начиная массировать сосок.

Из меня вырывается крик.

— Ш-ш-ш, — шепчет он, другой рукой закрывая мне рот, медленно двигаясь во мне туда-обратно. — Мне нужно затыкать тебя, детка? Или ты будешь хорошей девочкой?

Мысли, как он затыкает меня, возбуждают меня, и к этому примешивается ощущение его руки на моем рту, но все же я качаю головой.

— Я буду хорошей, — бормочу я ему в руку.

Оставляя руку на моим губах, другой он снова сжимает сосок. Я царапаю его ладонь зубами. Он рычит и начинает трахать меня жестче. Звук плоти, ударяющейся о плоть, так заводит.

— Потри свою киску, Индия. Я хочу, чтобы ты трогала себя.

Раньше я перед ним никогда себя не трогала, но эта мысль меня увлекает.

Я прижимаю пальцы к своей киске, кончиками пальцев касаясь его члена, когда тот вколачивается в меня и выходит обратно. Затем я начинаю массировать клитор.

— Черт. Да, вот так, — говорит он хрипло мне на ухо. — Доведи себя до оргазма. Хочу, чтобы ты кончила и сжалась вокруг моего члена, как тиски.

Я тру клитор интенсивнее. Я возбуждена до предела. Мне нужно кончить. Сейчас только это имеет значение.

Я откидываю голову назад и оглядываюсь на него. Его рука соскальзывает с моего рта, и пальцами он запутывается в моих волосах. Хватая меня за локоны, он притягивает мой рот к его, и целует меня страстно и жестко. От ощущения его языка, переплетенного с моим, его члена во мне и моих пальцев, ласкающих клитор, я кончаю сильно и стону от удовольствия ему в рот.

— Черт… — шепчет он хрипло. — Твоя киска кажется такой чертовски узкой.

Он вколачивается в меня еще несколько раз, после чего я чувствую, как его тело напрягается, готовясь к освобождению.

— Я кончаю, детка, — шепчет он. — Кончаю в твою горячую тугую киску.

Я смотрю на него, когда он отходит от оргазма. Обожаю его взгляд, полный удовольствия, и легко читаемую любовь ко мне в чертах его лица. До того, как Леандро полюбил меня, я никогда не была любимой. Я и не подозревала, насколько любовь волнительна.

Он снова целует меня, все еще оставаясь во мне.

— Нет ничего лучше, чем проснуться и быть в тебе.

Я улыбаюсь, но улыбка переплетается с легкой грустью.

— Я буду скучать по нашим пробуждениям, когда ты будешь уезжать на гонки.

Он одаривает меня ошеломительной улыбкой.

— Только до ноября, а после ты каждое утро будешь просыпаться и чувствовать меня в себе.

— До следующего сезона.

— Нет. Каждое утро до скончания вечности. — Он делает глубокий вдох. — Индия, это будет мой последний сезон. Я ухожу из Формулы-1.

— Что? — восклицаю я, поворачиваясь к нему лицом, думая, что он дурит меня.

— Кажется, мы превратили наши простыни в хлам. — Он посмеивается, указывая на внезапно открывшееся после моих передвижений влажное место.

— Уходишь? — Игнорирую я его веселость. — Это потому, что я потеряла работу из-за наших отношений, и ты чувствуешь вину? Потому что, если так, то тогда не нужно, ты не можешь так поступить. Я не допущу.

Он обхватывает мое лицо ладонями, убирая волосы большими пальцами.

— Нет. Не из-за этого. Мое решение об уходе было принято еще до всего произошедшего. Мне было паршиво находиться вдали от тебя, когда я был в Бельгии. В этом году заканчивается мой контракт. Я достиг всего, чего хотел. Поборол своих демонов и вернулся на трассу. Но гонки больше не дарят мне тех ощущений, что раньше. Я хочу начать жить с тобой и Джеттом. Не хочу быть вдали о тебя большую часть года.

Я чувствую проносящуюся через меня теплоту.

— Ты уверен, что хочешь этого? — спрашиваю я мягко.

— Да. Однажды я женюсь на тебе и наполню твой живот маленькими Сильвами.

— Несколькими? — лепечу я.

Он усмехается и подмигивает.

— Конечно. Я думаю о трех или четырех. — Он равнодушно пожимает плечами.

Из меня вырывается глухой смех, а глаза расширяются.

— Трех или четырех? Притормози-ка, мистер Плодовитость. С чего ты взял, что я вообще еще хочу детей?

Я хочу. В голову не приходит ничего лучше, чем родить детишек от Леандро. Хотя, вероятно, не четверых. Но я обожаю дразнить его.

Мышцы его лица застывают. Затем, так же быстро, как застывают, они так же стремительно расслабляются.

— Тогда меня устроит все как есть. Джетт мой, так что…

— Что? — Воздух застревает в горле.