Саманта Тоул - Жажда жизни

Конечно же, прессе было известно, что мы с Леандро вместе. Они знают мое имя, чем я зарабатываю на жизнь, и что у меня есть сын, но кроме этого они не знают ничего.

Но истории такого типа, уличающие его в измене его девушке, что-то вроде пищи для жадных журналистов.

Если бы я не ждала фотографию, то была бы опустошена. Она выглядит действительно дискредитирующе. От одного взгляда на нее мне становилось плохо. Я даже не стала читать, что под ней написано.

Я доверяю Леандро, и мне мерзко, что его использовали.

Пресса постаралась нанести максимальный урон, вывалив статью утром в день Гран-при.

Леандро позвонил мне перед гонкой. Я ни словом не обмолвилась ни о статье, ни о фотографии. Я предполагала, что его команда и менеджер придержат новость от него до тех пор, пока не закончится гонка, чтобы не сбить его концентрацию. И была права, потому что и он во время разговора по телефону не упомянул об инциденте с газетой.

Я была рада, что они не рассказали ему все, ведь он выиграл, а я знала, что этого могло и не произойти, если бы ему на глаза попалась эта злополучная статья. Это бы напрочь сбило концентрацию.

Он позвонил вскоре после гонки и был счастлив, хотя и взбешен тоже. Как только он пересек финишную прямую, ему рассказали о распространяющейся истории, чтобы во время общения с прессой о победе не получить неожиданный удар с их стороны.

И с тех пор мой телефон не переставал звонить. Журналисты хотели процитировать меня. Я не давала никаких комментариев относительно наших с ним отношений, после чего и вовсе стала игнорировать все звонки с неизвестных номеров.

Сейчас утро понедельника, Леандро вернется домой вечером. Не могу дождаться. Ему нужно выполнить какие-то контрактные обязательства, дать несколько интервью, и после этого он полетит домой.

Мне кажется, что его не было целую вечность. Честно говоря, не знаю, как буду справляться с его частыми отъездами. Это в тысячу раз сложнее, чем я думала.

На кухонном столе начинает вибрировать лежащий там телефон, на нем высвечивается неизвестный номер. Вздыхая, я игнорирую вызов и встаю из-за стола, наливая себе еще одну чашку кофе. Я сажусь обратно, а вибрации начинаются по-новой. Я сбрасываю звонок и продолжаю читать некоторые записи о пациентах, которые получилось спасти из общего офисного беспорядка.

Телефон снова вибрирует. Тот же номер.

Снова сбрасываю.

Номер немедленно перезванивает.

Сброс.

Еще звонок.

Это становится почти игрой.

Я разозлилась на безумного абонента, раздражение взяло надо мной верх, и я ответила на звонок.

— Прекратите звонить мне. Я не дам вам ни одной гребанной цитаты, так что просто отвалите, понятно?

На линии слышится глубокий смешок. За смешком следует голос… голос, который я узнаю без промедления.

— Все еще огонь, как я посмотрю.

Позвоночник прошивает дрожь.

— П-Пол.

— Сколько лет, сколько зим, Индия. Я соскучился.

Я чувствую, как становлюсь девочкой, которой была прежде.

— З-зачем ты звонишь мне? У меня есть запретительное постановление. Тебе нельзя приближаться ко мне.

— А я и не рядом с тобой, Индия. Я в нескольких сотнях миль. Нигде не было сказано, что мне нельзя тебе звонить.

— Нельзя. Тебе нельзя связываться со мной любыми путями. Никаких звонков. Писем. Ничего.

Она снова посмеивается.

— Должно быть, я просмотрел эту часть.

— Я сейчас прерву разговор. И не смей связываться со мной.

— В твой офис вломились пару дней назад, правильно? Кошмар. Сегодня никому нельзя верить.

Моя кровь стынет в жилах.

— О-откуда ты знаешь?

— Потому что одним из тех, кто вломился, был я — то есть, не я, конечно. Я не могу покинуть Манчестер, спасибо за это подлому электронному браслету. У меня есть друзья, что помогли мне.

— Я звоню в полицию.

— Звони, и что ты скажешь? Что у тебя отношения с бывшим пациентом.

Я почти задыхаюсь.

— Понятия не имею, о чем ты говоришь.

— Прекрасно ты все знаешь, я о Леандро Сильве. Он был твоим пациентом, теперь же ты трахаешь его. Поверь мне, кому как не мне знать, что это неправильно, Индия. А Сильва? Ты и правда выросла, — посвистывает он.

— Ты не знаешь, о чем говоришь.

— Конечно же, знаю. У меня твой ноутбук. Здесь есть все, все кровавые детали трогательного ПТСР Сильвы и того, как ты его лечила. Забавная шутка, я, должно быть, пропустил ту часть, где говорится, что отменный трах с ним часть лечения.

Мое тело замирает.

— Ты безжалостный.