Саманта Тоул - Жажда жизни

Я думал, что возвращение сюда исправит все... исправит меня.

Но этого не произошло.

Нуждаясь в том, чтобы смыть эту ночь, я поднимаюсь по лестнице и принимаю душ. Даю горячим струям бить меня по лицу, чтобы ощутить боль, почувствовать хоть что-нибудь... что угодно.

Вытираюсь полотенцем, чищу зубы и смотрю на себя в зеркало.

Борода закрывает лицо, скрывая то, кем я являюсь... кем был.

Воспоминания о прошлой ночи вспышками проносятся у меня в голове.

Реки алкоголя. Девчонка, трущаяся о мой член в баре. Затем она же, скачущая на нем уже по-настоящему в номере отеля.

Мысли, которые должны бы заставить меня чувствовать себя лучше.

Но эффекта нет.

Эти мысли приносят только пустоту.

Отправляясь в спальню, я надеваю свободные черные спортивные штаны и простую черную футболку.

Убирая телефон в карман, спускаюсь вниз. В тишине иду на кухню и включаю кофе-машину.

Отступая от кухонной столешницы, я сгибаюсь, кладу руки на ее поверхность и на них опускаю голову, давая шуму от кофе-машины усугублять головную боль и грохотом проноситься через пустоту в моей по́лой груди.

Обонянием чую запах кофе, хватаю кружку и наливаю в нее напиток.

Крепкий и черный.

Разворачиваясь, спиной прижимаюсь к кухонной столешнице и смотрю на фотографию на стене.

Это фотография Айртона Сенны с его же автографом, ее мне принес отец, когда я был ребенком.

Я должен был умереть. Я бы умер легендой.

Не мужчиной, которым являюсь сейчас.

Никому не нужным и вышедшим в тираж.

Я больше не могу быть им. Этой долбаной немощной версией себя.

Я должен снова участвовать в гонках.

Должен вернуться в машину.

Должен сделать это.

Я могу.

Я водил всю свою жизнь.

Поставив кофе, я обуваю сникеры и иду к внутренней двери, ведущей в гараж.

Когда я дохожу до нее, то застываю.

Я не был здесь с самой аварии.

Рука начинает трястись.

Да я смешон.

Сжимая руку в кулак, я заставляю напряжение уйти.

Открываю дверь.

Меня сражает сильная волна спертого воздуха. Дыша этим воздухом, я дохожу до выключателя и включаю свет.

Вот она.

Моя машина. Осовремененная синяя "Шевроле Камаро" купе 1967 года.

Она продавалась в местном гараже рядом с моим домом в Бразилии, а я давно положил на нее глаз. Мой отец купил ее, когда мне исполнилось восемнадцать. Когда я переехал в Лондон, то сюда же переправил и ее. Куда бы я ни отправился, она всегда со мной.

Я могу. Мне всего-то нужно забраться внутрь, вставить ключ в зажигание и завести ее.

Отбросив страхи прочь, я стал передвигать ногами в направлении машины.

Разблокировав ее, открываю дверь.

Она источает все тот же аромат, за исключением спертого и влажного воздуха, которым пахну́ло всего на мгновение.

Глубокий вдох, и я забираюсь внутрь.

Я закрываю дверь с хлопком.

В ловушке. Огонь.

Зажмуриваясь, я игнорирую страх, застрявший в голове.

– Я могу, – говорю я себе.

Вдыхая через нос, поднимаю ключ. Пока я не пытался вставить его в зажигание, я не понимал, насколько сильно дрожит рука.

— Черт, — шиплю сквозь сжатые зубы. – Я могу.

Со мной ничего не случится. Молния не бьет в одно место дважды. А теперь перестань быть трусом, Сильва, и заводи чертову машину.

Я вставляю ключ и, прежде чем страх отговаривает меня, завожу двигатель.

Пару секунд из глушителя машины слышатся глухие выстрелы, а двигатель работает с перебоями. В эти секунды в моем разуме возникают мольбы, чтобы она не завелась.

Если она не заработает, тогда я не смогу ее вести.

Моей вины не было бы. Не было бы никакой трусости.

Машина оживает с грохотом и включается радио.

От ощущения вибраций ревущего мотора и громко играющей музыки моя голова взрывается. Образы аварии атакуют все мои органы чувств.

Я чувствую запах дыма.

Во рту чувствую привкус крови.

Грудью ощущаю давление.

Я не могу дышать.

Пальцами я стремлюсь выключить двигатель.

Открывая дверь, вываливаюсь из машины и падаю на колени. Судорожно вдыхаю воздух.

— Черт! — Кричу я и раздраженно сжимаю голову. — Черт! Черт! Черт! — Кулаком ударяю по полу, не обращая внимания на охватывающую руку боль.

И после этого теряю самообладание.

Поднимаясь на ноги, я хватаю подпирающую стену бейсбольную биту и начинаю разносить свою машину ко всем чертям.

Глаза заволокло красной дымкой, и я вымещаю все свое раздражение, боль и страхи на машине, ударяя по металлу и стеклу снова и снова. Но не имеет значения, сколько ударов я нанесу, мне не становится лучше.