Unknown - Робин Александер. Квитанция № 1207.

Джилл потерла переносицу и закрыла глаза, поражаясь нелепости своего вопроса.

- Я схожу с ума.

- Почему? - с тревогой спросила Рене. - Ты видела бабушку? Она здесь? Ох, дружище, только не говори мне об этом. Иногда я чувствую, как будто кто-то наблюдает за мной, когда я поправляю бюстгальтер или чешу задницу. Она иногда чешется, понимаешь? Зимой моя кожа всегда становится сухой, независимо от того, что я ношу внизу - штаны или юбку. Она раньше всегда шлепала меня по рукам, если я царапала то, что она не одобряла.

- Бабушка не следит за тобой, и любой другой покойник тоже, - Джилл пренебрежительно махнула ей. - Я просто… это тупой разговор.

- Ну, а как насчет мамы Тео и ее тетки? Тео приходится носить куриную ногу на шее, чтобы удержать в стороне от себя тетю Мари. Может быть, мы тоже должны обзавестись талисманами, чтобы обезопасить себя.

- Я не буду носить ноги мертвого животного на своей шее, и, если это сделаешь ты, я перережу шнур, который будет держать их. Тео сует в наши головы всякие странные и глупые идеи. Это сила внушения.

- Она может заставить кого угодно поверить в то, что ее так называемая магия вуду работает. Как ты объяснишь мне то, что произошло с моими волосами? - спросила Рене, теребя локон.

Джилл поморщилась.

- Ты действительно веришь, что это сделала магия, особенно после того, как ты несколько часов провела с оливковым маслом на голове?

- Эй, у меня сейчас по-настоящему хорошие волосы, так что называй это, как хочешь, - Рене сунула ноги обратно в обувь. - Сейчас я ухожу домой. Сегодня мы Надей упаковываем подарки. Хочешь, чтобы я закрыла магазин?

Джилл кивнула.

- Пожалуйста. Спокойной ночи.

*******

Джилл с трудом поднялась вверх по лестнице в свою квартиру. Она немного завидовала Рене. Надя была милой и совершенно очевидно обожала Рене. Джилл хотела, чтобы у нее тоже был кто-то, кто ждал бы ее, чтобы завернуть подарки, кто устал бы так же, как и она, но единственное, чего она могла дождаться сегодня, были горячая ванна и бокал вина.

Она включила телевизор и поймала канал, где Бинг Кросби пел о белом Рождестве. - Ну помечтай о чем-нибудь другом, приятель, - сказала она, переключая каналы и будучи не в настроении для праздничных гимнов. - Где Скрудж или Гринч, когда вы так нужны? Покажи свой зеленый зад, Гринч - похититель Рождества, - но пока она перелистывала каналы, все они были наполнены теплыми и пушистыми праздничными шоу.

Она бросила пульт на диван и, направившись в кухню за стаканом вина, замерла, когда поняла, что часы с кукушкой бабушки Таннер остановились ровно в 12:07. Кукушка сидела на маленькой жердочке, не успев уйти обратно в свое окно. Джилл посмотрела на время и сказала: - Ба, и тут шарлатанство Тео.

Она налила себе бокал каберне, но потом решила забрать в ванную всю бутылку. Ее ноги и ступни ныли от того, что она торчала на ногах весь день.

- Мне тридцать восемь, а я чувствую себя так, как будто мне девяносто, - жаловалась она, включая воду в ванной. - Я разговариваю сама с собой, и где-то в глубине своего сознания боюсь, что Тео действительно вела разговоры обо мне со своей умершей матушкой. Это верный признак безумия.

Когда ванна наполнилась, Джилл сняла одежду и бросила ее в корзину, все еще переживая, что становится похожей на бабушку Таннер, которая вечно бормотала что-то про себя и одевала свою собаку в нелепые наряды. Единственным отличием от нее на данный момент было то, что у Джилл не было собаки. Хотя она была уверена, что разговоры сама с собой подтверждали то, что с ней было не все в порядке.

- Квитанция № 1207 принадлежит желанию, эй, моего сердца, как бы не так! Ну, да, Шон такая горячая, но это не значит, что я именно то, что она хочет.

Джилл со стоном залезла в горячую воду и погрузилась в нее по подбородок. Она вспомнила тот день, когда Шон принесла часы для очередного ремонта. Она казалась более нервной, чем обычно, но Джилл рассудила, что суету Шон можно было списать на то, что она промокла, а снаружи было холодно. Она, наверное, страдала от переохлаждения, но у Джилл тогда появилось странное ощущение, что Шон чего-то хотела, что было никак не связано с ремонтом часов.

Она отхлебнула вина, и горячая вода облегчила боль в теле. Джилл позволила себе, по крайней мере, рассмотреть возможность того, что Шон действительно была заинтересована в ней. Каждый раз, когда она приходила со сломанным ожерельем, часами или браслетом, она задерживалась дольше, чем большинство клиентов, но, когда Джилл смотрела прямо на нее, Шон отворачивалась.