Владимир Внук - “Nomen mysticum” («Имя тайное»)

Единственной, кто участвовал в свадебном веселье от всего сердца, была мать жениха, княгиня Катажина Радзивилл, вдова несвижского ордината Михаила Казимира и родная сестра Яна Третьего, Божьей милости короля Польского, великого князя Литовского, Русского, Прусского, etc, избавителя Европы от турецкой угрозы. Эта мужеподобная женщина с тяжёлым характером и непомерным властолюбием пять лет назад вернулась в Несвиж из варшавского монастыря, куда удалилась после ссоры с королевой Речи Посполитой Марией Казимирой д’Аркьен. Сейчас пожилая княгиня буквально упивалась шумом, праздничной суетой, обилием вина и пищи.

Разговор шёл на польском и немецком языках – то было время, когда в устах князей уже почти не звучала русская речь, когда на месте старинных православных церквей литовские магнаты возводили новые латинские костёлы, когда польская шляхта насаждала свою власть в русских землях, в случае восстаний пряталась за стенами замков, а во избежание возможного проклятия давала своим отпрыскам при крещении вторые, тайные имена…

Разговор шёл о далёкой Италии, куда молодая чета Радзивиллов планировала отбыть после улаживания всех хозяйственных дел.

– В Болонье мы не были уже больше десяти лет, – не отрывая взгляда от стола, говорил юный князь. – Управляющий просит денег. Может быть, придётся отремонтировать дворец. Надо будет пожить там немного, осмотреться.

Старая княгиня сотворила крестное знамение – с болонским дворцом Радзивиллов её связывали отнюдь не самые лучшие воспоминания. Двенадцать лет прошло с тех пор, как она вместе с покойным мужем Михаилом Казимиром побывала в Италии. Супруги посетили Рим, Флоренцию, Мантую, Парму и, наконец, остановились в фамильном дворце в Болонье. Именно в этом дворце, сломленный внезапной болезнью, и скончался Михаил Казимир. Поэтому к предстоящей поездке сына в Болонью княгиня испытывала суеверный страх.

– Да, в Литве так устаёшь от серых дождей и низких туч, от зимы, которая длится полгода, – согласилась Барбара. – Едва наступает лето, как день уже идёт на убыль. А там круглый год – тёплое море, синее небо, яркое солнце. Я бы, пожалуй, всю жизнь прожила в Италии.

Закончив мысль, Сапежанка выразительно посмотрела на несвижского князя, словно ища его поддержки, однако тот вновь занялся едой.

– Надо ещё побывать в Риме, – не поднимая глаз, вставила Ганна Катажина, – получить благословение святого отца.

– Мы бы хотели ещё поехать в Вену, – добавил юный князь, – но в Европе война, дороги небезопасны.

– Война в Европе будет всегда, – философски изрекла Катажина Радзивилл и позвонила в бронзовый колокольчик. Вошла горничная Агнешка с кофейником в руках – Катажина лично распорядилась, чтобы этот напиток, привозимый из Новой Испании, непременно подавался к столу. Впрочем, нередко гости под благовидным предлогом отказывались от угощения, вызывая колкие насмешки вдовствующей княгини.

Густой горячий аромат быстро наполнил пространство малой трапезной. Агнешка быстро и ловко разливала диковинный напиток в чашки, допустив одну оплошность: наливая кофе князю, её рука неожиданно дрогнула, и несколько капель пролилось на стол. Кароль Станислав сделал вид, что не заметил этого, однако Ганна Катажина бросила мгновенный взгляд на мужа и ещё ниже опустила голову.

После обеда вдовствующая княгиня удалилась в библиотеку, расположенную на четвёртом уровне юго-восточной башни, где её ожидал кастелян Мирского замка, возный новогрудского повета Владислав Славута.

Кастелян являл собой портрет бурного, богатого на потрясения семнадцатого века – высокий, слегка прихрамывающий на правую ногу, убелённый сединами, с громким голосом и властным взглядом. Славута начал свою военную карьеру под знамёнами польного гетмана литовского Винсента Гонсевского и быстро дослужился до должности польного писаря. После гибели гетмана Славута продолжил службу под знамёнами Михаила Казимира Паца. В славный 1683 год Славута под знамёнами Речи Посполитой сражался под стенами Вены, а при штурме Паркан был ранен в ногу, после чего по рекомендации короля Яна Третьего был назначен Катажиной Радзивилл на должность эконома Мирского графства.

Поначалу Катажина отнеслась к протеже своего монаршего брата с недоверием, однако Славута проявил редкие деловые качества и оказался незаменим при организации реконструкции местечка. По его приказу был составлен реестр, наняты каменщики, плотники, закуплен кирпич, дерево, жесть, черепица, и осуществлены масштабные работы по восстановлению Мира. За каких-то восемь лет местечко буквально преобразилось: была заново выстроена ратуша, из руин восстановлены вежи, стены обрели былую мощь. Вдохновлённая первыми результатами, княгиня назначила Славуту на должность кастеляна Мирского замка и доверила ему реконструкцию фамильного гнёзда, лежавшего в руинах после хмельнитчины и шведского потопа. Вскоре было отремонтировано северное крыло дворца, башни увенчались островерхими черепичными крышами, пустые глазницы окон заполнились цветными стёклами, а в 1686 году на стене воротной башни, обращённой в сторону двора, были установлены диковинные часы: золочёные стрелки в вид рук указывали на римские цифры, и отныне каждые четверть часа над Миром отзванивали малые колокола, а каждый час отмерял большой колокол.