Манскова Витальевна - В городе Солнца

Глава 3. На "Дороге"

"Похоже, Генрих немного припозднится", - подумал Пещерник. Он успел изрядно поколесить по парку, изображая праздное шатание, и даже купил себе ещё и бутерброд, хотя только что перекусил суперсниперсом. Но, лениво разворачивая упаковку бутерброда, он чуть его не выронил. Так как, вдруг опознал хакера в том самом мужчине, что уже несколько минут стоял неподалеку от центрального входа. Просто, одет Генрих был настолько неожиданно, что даже ожидая встречи, Шнобель не сразу его узнал.

Хакер теперь был облачён в характерную одежду то ли баптиста, то ли адвентиста седьмого дня: в черном отглаженном до идеала костюме с фалдами, в белоснежной рубашке и с галстуком-бабочкой. Волосы у Генриха были зачесаны назад и покрыты лаком, пол-лица скрывали темные очки, откуда-то появились маленькие черные усики (приклеенные, конечно). В одной руке Генрих держал огромную книгу на пластпапире, с тисненными золотыми буквами... "Новый завет", - значилось на ней. В другой его руке была трость с серебряным набалдашником в форме восьмигранного кристалла. А на безымянном пальце левой руки хакера красовалось массивное серебряное кольцо с большим аметистом. Скорее всего, он внешне копировал кого-то из реальных пасторов Ростова, бывших "в законе" - полиция его не трогала.

Рядом с Генрихом шёл человек его возраста, с коротко стрижеными густыми темно-русыми волосами, с лёгкой серой сединой, и с абсолютно белыми висками. Высокий, в меру плотный, со слегка вытянутым овальным лицом, длинным прямым носом и с внимательными, сосредоточенными карими глазами, он привлекал внимание. Около рта с двух сторон у незнакомца залегала горькая складка, а губы были слегка поджаты, что выдавало в нем человека скрытного и трепанного временем. Он также был одет в черный костюм и слегка поддерживал под локоть чуточку хромающего "пастора". Шнобель догадался, что это был Рольф.

Когда Генрих и Шнобель будто не специально, а невзначай встретились глазами, то Шнобель чуть не подавился надкушенным бутербродом, так как мнимый пастор, неожиданно громогласно, со слышимостью на много шагов в округе, воззвал:

- Подойди ко мне, заблудший человек! Тебе нужна тихая обитель Веры, а не шумные миражи жизни!

Шнобель, разыграв стушевавшегося и растерянного чела, засунув бутерброд в карман жилета, подошел, потупив взор, к пастору. И, став на одно колено, обхватил обеими руками руку Генриха, лежащую на посохе.

- "Дух Господень на мне, ибо Он помазал меня благовествовать нищим, и послал меня исцелять сокрушенных сердцем, проповедовать пленным освобождение, слепым прозрение, отпустить измученных на свободу", - прочитал Генрих, открыв свою книгу, - Время пришло! Встань и иди за мной - сказал он затем Шнобелю.

- Идите за мной, призванные! Будем вместе с вами читать великую книгу жизни! Кто ещё будет с нами? - громко спросил Генрих в пространство.

Из людских толп, спешащих к парку, с разных сторон отделилось ещё два человека, смиренно ставших рядом со Шнобелем. Это были худенький седой старик с белой бородой и проницательными серыми глазами и совсем юный парень, рыжий, в конопушках, со смешным вихром волос.

И они все молча двинулись прочь от парка. Пошли по многолюдной, заполненной флайеристами и велосипедистами улице, между толп, гуляющих по бульвару. В это время таракановское "затемнение" и вещание с неба давно закончились, и народ вновь спешил по своим делам.

- Скорее всего, через некоторое время всяческие "необъяснимые явления", вызываемые профессором, будут повторяться. Мне кажется, он слегка паникует, и это от нервов, - шепнул Генрих шедшим с ним людям. - А нам... пора "в Дорогу".

Остаток пути они прошли так же молча. Впереди шествовал Генрих с книгой, поддерживаемый за локоть Рольфом, а сзади двигался странный эскорт из Шнобеля, молодого рыжего парня, который назвался Ченом, и старика, что представился Шнобелю Зикфридом. Оба новых знакомых, вне сомнения, были хакерами: об этом поведал Пещернику блеск активной мысли в их глазах. Подобный блеск редко наблюдался им в городе.

* * *

"Дорога" была единственным местом в Ростове, куда никогда не заходили городские власти, полиция, журналисты и даже серые. Это был своего рода людской отстойник, где никому из входящих не гарантировалась жизнь и безопасность. По слухам, там обитали совершенно жуткие, страшным образом мутировавшие незжи и совершенно опустившиеся люди, питавшиеся неизвестно чем - поговаривали, что даже крысами и тараканами.