Василий Гавриленко - Прячься, девочка, он уже здесь…

— Соня, вставай! Вставай, соня.

Девочка послушно поднялась, преодолевая сильнейшее притяжение нагретой во сне подушки, умылась, оделась в приготовленную с утра одежду: она вовсе не была копушей.

Папа давно уже снял с окон ставни, мама вымела рыбьи скелеты. В доме стало светло и даже уютно. Он перестал быть для Сони чужим и зловещим, становясь с каждым прожитым мигом ближе и роднее.

Соня спустилась вниз. Мама готовила завтрак.

— А где он? — спросила Соня.

— Что значит «он»? — строго спросила Анжела. — Отец пошел на рыбалку. Я провожу тебя.

— Как на рыбалку? — возмутилась Соня. — Он же говорил, что отвезет меня.

— Что-то случилось с машиной. Ты знаешь, какая она.

— Хорошо, я сама дойду, — подумав, сказала Соня. — Ты не провожай меня, ладно?

Соня представила, что Рики останется в пустом доме совершенно один.

— Мы возьмем Рики с собой, — успокоила мама, словно прочтя ее мысли.

— Нет, — твердо сказала Соня, гордясь своим актом самопожертвования. — Я одна дойду.

Вам никогда не приходилось быть новеньким? Если нет, то, вероятно, вы вспоминаете школьные годы с ностальгической улыбкой. Как там поется в песне? «О, золотое время! О время счастья моего!». Те же, кто примерил на себе шкуру новичка, поют совсем другие песни. Как стая черных птиц набрасывается на сородича — альбиноса, так школяры накидываются на новичка. Словно из рога изобилия на бедолагу сыплются дразнилки; всевозможные кривлялки сопровождаются в лучшем случае жеваной бумагой из трубочек, в худшем — отнюдь не безобидными тумаками.

Соня прекрасно знала об этом, поэтому на пороге школы сердце ее затрепетало сильнее, чем при встрече с зеленоволосой упырьей. К тому же она опоздала, усугубив тем самым свое положение.

Высокая худая учительница с желтым лицом и желтыми волосами, уложенными в пирамидоподобную прическу, резко повернулась на каблуках от доски, где она рисовала нечто авангардное. Глаза ее сурово блеснули за толстыми стеклами очков. Соня робко замерла у двери. В класс птицей влетела тишина, показавшаяся девочке зловещей. Двадцать пар глаз, как рентгеном, просвечивали бедняжку.

— Ты новенькая? — спросила учительница, скосив глаза в журнал. — Соня Маршал?

Соня кивнула.

— Ты немая?

Класс захихикал. Учительница подняла деревянную линейку, толстую, как шея мамонта, и с размаху жахнула ею по столу. Получился звук, похожий на пушечный выстрел. Смешки тут же пресеклись.

— Я не немая, — проговорила Соня.

— Садись. И впредь чтоб без опозданий, а то познакомишься с директором.

Соня принялась искать себе место. Она слышала шушуканья и смешки за спиной, но старалась не обращать на них внимания. Это у нее получалось не очень хорошо — девочка ощущала себя в чужой тарелке. Лицо покраснело, в голове назойливо крутилась мысль: «Зачем я здесь? Как хорошо дома!». Большинство ребят сидели по двое. Лишь в предпоследнем ряду волком-одиночкой сидел черноволосый худенький мальчишка. Соня заняла место рядом с ним и… это вызвало бурю смеха. Не понимая, в чем дело, девочка растерянно смотрела по сторонам.

— А ну прекратить! — взвизгнула учительница и снова выстрелила линейкой. — Если в класс пришла новенькая, это не означает, что в честь ее прихода нужно устраивать балаган. Вот ты, Ольсен, давно ли был на месте Маршал?

Вихрастый блондин нордической внешности, смеявшийся громче всех, тут же умолк и слегка покраснел.

Соня достала из портфеля тетрадки и села за парту. Заметив, что у нее нет учебника, сосед подвинул ей свой. Соня благодарно кивнула. Мальчишка прошептал:

— Я Алекш Тимпов.

Он шепелявил, на зубах у него была закреплена исправительная скобка. Соне он почему-то сразу понравился.

— Соня Маршал, — тоже шепотом вымолвила она.

— Я знаю, — сказал Алекс, радостно улыбаясь. — Ты живешь в доме на озере.

— Откуда ты знаешь? — удивилась Соня.

— Ш-ш-ш! — Алекс прислонил палец к губам, вернее, к зубам. — Кукуруза услышит! (Он с опаской посмотрел на учительницу, рассказывающую что-то визгливым голосом). Об этом все знают, у нас маленький городок.

— Тимпов и Маршал! — сурово грянул голос Кукурузы.

Соня и Алекс испуганно воззрились на нее. Учительница продолжила урок после того, как увидела страх в глазах провинившихся.

Уроки тянулись мучительно долго, но в конце концов закончились. Соня вышла из школы не одна. Ее сопровождал Алекс Тимпов и братья-близнецы Уркинсон, или попросту, Урки — Ник и Вилли — оба рыжие, большегубые. Родная мать с трудом различала их.