Эмери Лорд - Дорога в лето

Ди позвонила почти сразу, как я проснулась. Думаю, мои слёзы сильно напугали её. Они напугали и меня . Я сказала Ди, что у меня всё нормально, и что я рада быть дома. Потом она помолчала немного и сказала:

— Слушай, Рейг. Я говорила с Мэтом… он правда…

— Не смей принимать его сторону, — со злостью ответила я. — Он не имел права ставить тебя между нами.

Ди откашлялась, что обычно делает, когда пытается вернуть себе хладнокровие.

— Ты права. Прости. Мне ненавистна мысль, что тебе больно.

— Я в порядке, — соврала я.

Последние полтора часа я проявляла фотографии и прикрепляла их к вентилятору. Конечно, ни одной фотографии с Мэтом не разрешалось быть рядом со мной, и поэтому они сохли в ванной, ожидая своей жестокой участи. Закончив развешивать снимки, я включила вентилятор на медленную скорость и легла на кровать. Теперь фотографии кружатся надо мной, прокручивая перед глазами моё лето: Ди в тур-автобусе, Аллея поэтов в Центральном парке, юго-западная архитектура в Санта-Фе и Далласе, фотографии гримёрок. Так моё лето выглядело бы без Мэта. «Всё хорошо», — напоминаю себе я. Всё равно всё хорошо.

Около пяти вечера я слышу стук в дверь.

— Можно войти? — звучит за дверью мягкий голос Бренды.

По крайней мере, она научилась стучать перед тем, как войти.

— Конечно.

Когда мы с папой приехали вчера вечером, Бренда уже спала, а сегодня была на работе весь день. Она входит в комнату, и я замечаю, что моя мачеха не изменилась ни на йоту — при ней всё та же безвкусная сумка и мягкие каштановые волосы.

— Хорошо, что ты вернулась. Как ты? — улыбается она.

Я пожимаю плечами.

— Хорошо, но устала.

— Хочешь чего-нибудь особенного на ужин?

После двух месяцев завтраков в номер, отельной еды и закусок с заправок у меня в животе начинает урчать от одной мысли о домашней еде.

— Я съем всё, что приготовишь.

Она кивает, выходя из комнаты.

— Я позову, когда всё будет готово. Наверное, и твой папа к тому времени вернётся.

— Спасибо, Бренда.

Я поворачиваюсь на бок. Хоть мы и обменялись всего парой фраз, это был наш самый милый разговор с тех пор, как меня арестовали. Она не заставляла меня оправдываться, а я не доставала её. Это маленькая победа для нас обеих.

Я остаюсь одна, и мои мысли возвращаются к Мэту. Я отгоняю их, заставляя себя думать о фотопроектах и о том, как оформить портфолио для подачи в колледж. Нужно собраться с силами, остался всего лишь один год.

Когда я выхожу в коридор, то сразу чувствую запах кленового сиропа. Следуя за запахом бекона и свежих оладий, попадаю на кухню и вижу Бренду со сковородкой.

— Завтрак на ужин, — делаю вывод я. — Папа готовил так каждую пятницу.

— Он рассказывал мне об этом, — улыбается Бренда.

До того как в нашей жизни появилась Бренда, завтрак на ужин был обычным делом. Яйца, бекон, оладьи — да всё что угодно. Мой папа всегда говорил, что такой ужин был празднованием того, что наконец-то наступили выходные. Но прошли годы, и я поняла, что он просто больше не умел ничего готовить. Даже после того, как мы оба научились готовить нормальную пищу, завтрак на ужин всё равно оставался в нашем меню. Когда въехала Бренда, она взяла на себя все обязательства по готовке. Мой папа был ей очень благодарен, и я, наверное, тоже. Но до сегодняшнего дня я не понимала, насколько соскучилась по нашим завтракам на ужин.

Открываются двери из гаража, и в комнату с улыбкой заходит папа.

— Пахнет просто отлично.

Он снимает сапоги, пока я сажусь за стол. Потом целует Бренду в щёку и идёт к умывальнику.

— Как хорошо, что обе мои девочки дома.

Не знаю, нравится ли мне, что мы с Брендой попадаем в одну категорию. Он знает её всего лишь несколько лет. И всё равно в моей голове звучит голос Мэта: «Разве она не делает твоего отца счастливым?» Да. Делает. Я наблюдаю за Брендой, пока она кладёт оладьи мне на тарелку. Наконец, мой папа и Бренда присаживаются к столу, и она закрывает глаза, молясь. Я в это время считаю цветы лаванды в вазе в центре стола.

Потом отламываю большой кусок от своей порции оладий. На вкус они как моя прошлая жизнь — та, где мы жили вместе с папой, уже после того, как он перестал пить и до того, как встретил Бренду. До того, как я тайком уходила из дома и до того, как мне назначили исправительные работы. На вкус как моё детство, и я чувствую, что снова могу заплакать. И правда могу. Но не буду.

Пока папа и Бренда обсуждают прошедший день, я молчу. И ни разу ни один из них не спрашивает, как прошло моё лето и почему я вернулась раньше. Сегодня я ужинаю в тишине. Конечно, они знают, что что-то случилось. Но также в курсе, что я не скажу ни слова, если сама этого не захочу. Так здорово, что ко мне никто не пристаёт с расспросами.