Эмери Лорд - Дорога в лето

Мимо меня к выходу проходят толпы людей, но я никого не узнаю. Во время тура с Ди я привыкла к огромному количеству людей вокруг нас: музыканты Ди, техники, водители, ассистенты. Я скучаю по этой жизни, но моё сердце только что разбилось. И это заставило меня уехать. Нет места лучше дома . Теперь, когда я дома, мне должно быть легче. Да?

Я не смогла уснуть в самолёте, хотя безумно устала. Поэтому просто смотрела в иллюминатор, прислонившись щекой к стеклу. Сверху облака выглядят, как совершенно другой мир, и я чувствовала себя невероятно маленькой.

Когда я выхожу на улицу, меня тут же обнимает тёплый воздух Теннеси. Что делает это место таким родным — лёгкий запах речной воды? Аромат близлежащих травяных и зерновых полей? Или духи южных леди? Я не знаю почему, но эти запахи меня успокаивают. Я погружаюсь в Нэшвилл, как в большое мягкое кресло. Разглядывая машины, выстроившиеся в ряд, ищу автомобиль папы. Вот и он, в конце ряда. Как же хорошо, что рядом с ним нет Бренды.

Прошло почти два месяца с тех пор, как мы виделись. Он выглядит таким родным, но, в то же время, в его внешности что-то изменилось. Папа аккуратно подстрижен и выбрит, на нём чистая клетчатая рубашка и рабочие ботинки. И первый раз в жизни я не могу вспомнить, как он выглядел до того, как бросил пить. Это всё уже очень далеко от нас.

— Привет, пап. — Я опускаю сумку на землю.

— Привет, дорогая, — говорит он, и я обнимаю его за шею. От тихого звука папиного голоса у меня сжимается сердце.

— Ты в порядке?

Я киваю, отстраняясь от него.

— У вас с Ди всё хорошо? — Папа внимательно всматривается в моё лицо.

Я снова киваю.

— Всё хорошо. Просто пришло время вернуться.

Он поднимает мою сумку и кладёт её в машину.

— Хорошо. Брен очень ждёт концерта на следующей неделе.

Мы даже и минуты не пробыли вместе, а он уже говорит о Бренде. Я не знаю, что сказать. Поэтому повисает молчание, только слышен шум от аэропорта.

— Мы ужасно скучали по тебе, — говорит папа, поворачивая ключ зажигания.

Я сажусь на пассажирское сиденье.

— Мы?

— Было слишком тихо, — улыбается он.

— Ха.

Когда мы выезжаем на трассу, я устраиваюсь поудобнее в знакомой машине со старыми мягкими креслами и слабым запахом плесени и табака. Мои глаза закрываются сами собой, и последнее, что я помню — это тихое урчание мотора.

Глава 19. Нэшвилл

Я вылавливаю ещё одну фотографию из раствора. Немного встряхиваю снимок и аккуратно, с помощью специальной прищепки, вешаю на верёвку. На этом фото Нью-Мексико — наша первая остановка после Лос-Анджелеса, через два дня после той церемонии, где мы с Мэтом танцевали. «Нет. Нет, не думай об этом. Не думай о том, как он тебе изменил. Как ты его застукала». Эти мысли звучат в моей голове, отдаются болью в груди, угрожая разломать мне рёбра. И я заставляю себя выдержать ещё пять минут без сигареты.

Сегодня я проснулась после обеда. Первым моим инстинктивным желанием было распаковать сумку и избавиться от вещей, которые сопровождали меня в путешествии. Продолжая эту тему, я решила проявить фотографии из тура. Так я бы смогла сразу выбросить фотографии с Мэтом — словно быстро сорвать пластырь. Может, я сожгу их, а может, разорву на мелкие кусочки. Возможно, я вырежу его лицо со всех фотографий и выкину их в мусор или подброшу в воздух — этакое безголовое конфетти. Я беру следующее фото из раствора, и что-то в нём привлекает моё внимание. Подняв снимок к лампочке, я рассматриваю его.

Я сделала эту фотографию на том холме в Мэриленде. На ней улыбающееся лицо Мэта и огромное голубое небо. В его очках я вижу своё отражение. Половина моего лица скрыта камерой, но я вижу свою улыбку — широкую, искреннюю.

В ванной комнате висит зеркало, и в нём отражаюсь я — размытое, нечёткое отражение в свете красной лампы. Моё лицо как будто осунулось, и я выгляжу намного старше той девушки на фотографии. Трудно поверить, что именно я была той девушкой — счастливой и почти беззаботной. Но всё же вот она я, в отражении очков Мэта. «Перестань документировать момент — лучше сама стань его частью».

У меня уже не осталось места для фотографий в ванной, поэтому я вешаю их на вентилятор в своей комнате. Когда заканчиваю, то решаю громко включить злую и весёлую музыку, чтобы не слышать телефона. Мэт постоянно звонит мне, но я проигнорировала все вызовы и удалила все сообщения на автоответчике. Он писал мне эсэмэски. Я пыталась не читать их, пока удаляла, но несколько фраз всё-таки уловила — «прости меня» и «позвони мне», ещё «ошибка» и «поговорить об этом». Может быть, когда-нибудь я ему отвечу — «плевать», «ага» и «нет».