Синчан - Паутина Белого Паука

— Он умирал, — ответила женщина, обратив прекрасное, но заплаканное лицо к Еве. — Я не могла его потерять. Только не Измаила.

— Я подобрал для тебя прекрасного воина, — качнул головой беловолосый. — Он стал бы для тебя прекрасным защитником и не менее приятным любовником, но ты сбежала, едва услышала о нападении на ваше племя. И что мы имеем теперь? Одержимого мальчишку, что едва ли сможет постоять за тебя.

— Молю, не убивай его!

— Стоило бы. Но другого стража для тебя уже не сотворишь. Лишь первый, обращенный тобой, будет верен тебе. Преданность остальных ненадежна.

— Повелитель! — вмешалась Ева, пусть и знала, что это говорит вовсе не она, а Измаил. Беловолосый обратил к ней отстраненное лицо, но Ева — нет, Измаил сделал лишь шаг вперед: — Вам нужен умелый воин, страж для Агарь?

— Да.

— Я стану им.

— В тебе нет силы, дитя. Ты слишком мягок, слишком… набожен.

— Уже нет, — горько опроверг Измаил. — Я причинил такую боль сестре, которую не мог и вообразить. Мне не будет прощения. Бог не простит. Я больше не человек, и все, что у меня осталось, это она. Для Агарь я стану злом во плоти, мертвым ужасом для ее врагов, чем угодно — для нее.

Беловолосый заинтересованно склонил голову:

— «Мертвым ужасом»? Я дам тебе шанс показать мне это.

Ева моргнула. Просто моргнула, но вдруг все изменилось, и вот уже другое место и другое время. Под открытым ночным небом Беловолосый на коленях перед Измаилом скребет пальцами мерзлую землю, низко опустив голову. В душе Измаила — мягкое торжество и твердая уверенность в собственной силе. Он наклоняется к бывшему теперь повелителю и шепчет, зная, что это будут последние слова между ними:

— Благодарю за предоставленный шанс.

Ева просыпается быстро, рывком, так, словно могла остаться в разуме и теле Измаила, так, словно сила вампира могла накрыть и ее.

Она открыла глаза, и даже капкан мужских рук с обеих сторон не мог испугать ее больше, чем — что? Сон? Игра воображения? Или все же реальное воспоминание?

Так и не разобравшись в своих ощущениях, даже просто в мыслях, девочка нехотя оставила пустые размышления. А оставив, обратила внимание на реальность и тех, кто ей эту реальность смущал. Она повернула голову сначала в одну сторону, потом в другую.

Справа Исаия. Слева Илья. Лица обоих как никогда одинаковые — ровно расслабленные, спящие. Девочка осторожно высвободила руку и поднесла к лицу одного из них. Да, спящие. Только спящие еще и дышать должны.

Переведя неровное дыхание, Ева откинулась на подушку и припомнила события минувшей ночи. Собственное поведение ей страшно не понравилось, пусть она и посчитала, что для самобичевания были веские причины. Тем не менее, Исаие удалось ее не просто успокоить, но и убедить, она их вовсе не подвела.

Другое дело они сами. Сначала Илья открыто заявил о своих намерениях, потом и Исаия, от кого девочка точно подобного ожидать не могла. Но раз они оба высказались о своих — гхм — чувствах, Ева просто больше не имела права делать вид, будто ничего не видит.

Или имела?

Подумать только! Их всех вчера едва не убили, но волнует девочку отчего-то только личные отношения. И с кем? С братьями, чтоб их!

Что делать, она не представляла.

— Эй, — позвал Исаия, отчего Ева вздрогнула, едва не залепив локтем Илье. Взяв себя в руки, она повернулась к пробудившемуся брату: — Ты как?

— Мне это приснилось, — с сарказмом прохрипела Ева в ответ, — или вы решили меня с ума свести?

Губы Исаии дрогнули в улыбке:

— Слез, я так понимаю, больше не будет?

— Устала плакать, — вздохнула она, уставившись в потолок. Шею привычно тянуло в месте укуса. Лежать на спине было неудобно. И хотелось в туалет. Привет, обыденность. — Мы можем пока об этом не говорить?

— Запросто. Хочешь вставать или поваляемся еще?

— Вставать.

Исаия плавно, без усилий, соскользнул с кровати. Люди в таких случаях обычно сползают, кряхтя и жалуясь на затекшие мышцы. Но не вампиры, очевидно. Встав на ноги, он наклонился и протянул сестре руку для поддержки. Выглядел Исаия при этом, словно с глянцевой обложки порножурнала — полуобнаженный, с прекрасным телом и лицом, и легким беспорядком на голове. От пришедшей на ум мысли Ева едва не покраснела, обругала себя и, как ни в чем не бывало, ухватилась за протянутую руку.

Исаия выдернул ее почти из-под Ильи, да так, что девочка слетела с кровати, впечатавшись в грудь брата.

— На будущее, — негромко сказал он ей на ухо, — и он, и я чуем твое особое внимание.