Тея Лав - Обреченные

На третий вечер перед отъездом, мы сидели с Картером на берегу. Лукас ушел на вечеринку у костра. Я наслаждалась красным закатом. Море будоражит воображение и, глядя на заходящий красный диск, который отбрасывал причудливые блики на воду, забываешь совершенно обо всем. Звуки музыки и крики с вечеринки доносились до нас лишь эхом. Плеск волн и крики чаек – идеальная тишина для меня. Эту тишину лишь нарушал слабый скрип карандаша.

- Ты рисуешь меня? – все так же глядя на море, спросила я.

Краем глаза, заметила, что рука Картера замерла.

- Забыл, что у тебя глаза на затылке.

Он сидел чуть поодаль меня. Я рассмеялась.

- Сколько у тебя рисунков со мной?

- Я не считал. Но если учитывать, что ты никогда намеренно мне не позировала, то нисколько.

Картер сел рядом.

- Когда-нибудь решишься? – спросил он.

- Конечно. Только тебе нужно накачать меня чем-нибудь успокоительным. Сомневаюсь, что я выдержу больше тридцати минут.

Картер тихо посмеялся.

- Согласен.

Мы снова погрузились в тишину. На iPod Картера запела песня Энди Блэка «They Don’t Need To Understand» . И мы продолжали думать каждый о своем. Рядом завибрировал «блэкберри», и я с раздражением отключила его.

- Почему ты не проводишь лето с Брэдли? – Картер смотрел на меня в упор.

- Я никогда не провожу с ним лето. Тем более, мы ведь решили, что каждый день этого лета будет «особенным днем». Ты забыл?

«Особенный день» - мы придумали это еще в детстве.

- Конечно, нет, Кейли. Так и будет.

Мы улыбнулись друг другу.

- Я не понимаю ваши отношения, - сказал он.

Я ответила не сразу.

- У нас все было просто.

- Было?

- Школа закончилась. Брэдли уедет в Итаку, я остаюсь. Все просто, - повторила я.

- Ты ему об этом сказала?

- Скоро скажу.

Увидев, что я морщусь, Картер снова слабо улыбнулся.

- Не хочу тебя обидеть, чертенок, но складывается впечатление, что ты не расставалась с Брэдли из-за того, что не хотела сцен. Но здесь уже деваться некуда.

Я могла бы обидеться, но не на него. И что уж говорить, Картер был прав. Он знал меня как свои пять пальцев.

- И еще из-за Сары, - добавила я, от чего его улыбка стала шире. Со мной он всегда улыбался. – Мне же нужно было ей как-то солить.

Утробный смех Картера и плеск волн – еще одна идеальна тишина.

- Будь с ним честной. – Картер поднялся.

Кроме шорт на нем ничего не было. Я невольно залюбовалась его прекрасным и худым телом. Мышцы играли под кожей, пока он стряхивал песок с шортов. Тонкая полоска волос от живота шла к V-образному рельефу бедер. Моим оправданием сейчас служило, что я редко так пялилась на Картера, так как видела его постоянно, начиная с шести лет. Но в эти дни я позволяла себе слишком многое в отношении к нему, и меня это волновало. Мы давно договорились все забыть и продолжать жить, как будто ничего и не было. И до сих пор у нас получалось. По крайней мере, я так считала.

Картер протянул мне руку. На его правом предплечье с внешней стороны красовалась татуировка. Длинноволосая девушка со светлыми волосами обвивала загорелую руку Картера. Синее с корсетом платье облегало фигуру девушки. Ее скрещенные ноги обуты в высокие гриндерсы, а руки тянутся к кровавой надписи на кисти – «Doomed» (с англ. «Обречены»).

Свои татуировки Картер нарисовал и придумал сам, прежде чем идти в салон. Если Икар на спине означал его свободу, то эта надпись и девушка были загадкой. Он всегда уклонялся от прямого ответа о значении этого рисунка.

- Идем внутрь.

Я схватила его за руку и поплелась следом. На мне были стринги от купальника и белая футболка с длинным рукавом. Ступая босыми ногами еще по теплому песку и держа при этом Картера за руку, я снова почувствовала себя маленькой девочкой.

- Помнишь, во Франции мы ходили на немое кино? – вдруг вспомнила я.

- Конечно, - ответил Картер. – Лукас тогда впервые влюбился.

Я рассмеялась. Им было по пятнадцать, а мне двенадцать. Лукас увидел черноволосую парижанку лет двадцати и мечтал о ней почти год.

- Субтитры были на французском, но я разобрала и запомнила одну фразу - Chacun est entraîné par sa passion.

Картер согласно закивал.

- Каждого влечет своя страсть, - перевел он. – К чему ты это вспомнила?

- Тогда я поняла, что ты рисуешь не просто так.

* * *

- Через неделю мы возвращаемся домой. А весь июль проведем в Майами, и мы хотим, чтобы ты поехала с нами, детка. - Мама смотрела на меня через экран ноутбука.

Мы вернулись вчера из Дель Мара и я решила остаться дома. Моя комната была абсолютно необжитой. Она шикарна, но как будто не моя. Планировкой занималась бабушка, и я даже не стала ничего переделывать, когда стала старше. Все те же постельные тона, белые занавески, огромная с балдахином кровать, заправленная розовым бельем. Я ждала Брэдли, он сильно злился, что я ничего не сказала ему о поездке и не отвечала на звонки.