Чехин Николаевич - Пламенные Сердца. Испытание Веры

- До дна..., - хмыкнул наемник, повертев плод перед лицом. - Лишь бы душу травить...

- Давай ты теперь.

- Я - так я. В общем, это древнее северное поздравление. Звучит оно так: пусть твой меч разит без промаха, пусть впереди дорога твоя будет белая, а позади - красная, пусть твоим солнцем будут горящие дома врагов, а кроватью - взятая боем ладья.

- Это точно поздравление на день рождения? - нахмурившись, спросил аскет.

- Ну да. Правда, его говорят ярландским парням на совершеннолетие, но других тостов я не знаю, уж простите. На именины меня приглашают редко. Зато на поминки - постоянно.

- О Свет, ты неисправим! Что же, остался последний. Кристан - тебе слово.

- Э-э-э, - кузнец почесал затылок.

- Давай, женишок, не мнись, - "подбодрил" Виктор, в который раз вогнав бедолагу в краску. - Как ты невесту целовать собрался, если даже поздравить стесняешься.

- Ничего я не стесняюсь!

- Докажи.

- Не дави на мальчика, - строго произнес Андрей.

- Я просто хочу для Веры самого лучшего, понимаешь? Она мне как дочь, - наемник положил руку на сердце. - Был бы пьяным - пустил бы слезу, веришь?

- Не начинай...

- Все, молчу. Но ты знай, - Виктор ткнул пальцем в сторону сироты, - я за тебя всегда впрягусь. Только свистни, и величайший охотник севера будет тут как тут. Клянусь!

- Очень проникновенная речь, - хмыкнул странник. - Кристан, надеюсь, ты успел сочинить свою?

- Давай подскажу: тили-тили тесто...

- Цыц!

Кузнец глубоко вдохнул, сжал кулаки и тихо произнес:

- Это самое... ну... Желаю тебе...

Вдруг во дворе зазвонил колокол - громко, быстро, тревожно. Андрей вскочил и одними губами шепнул:

- Набат.

После чего выбежал за дверь. Виверна немедля помчался следом, остальные, переглянувшись, присоединились к наемнику.

Крепость вмиг превратилась в разворошенный муравейник. Привратники с луками в руках растянулись вдоль стен, кому не хватило места построились у ворот. Андрей взлетел по лестнице на боевой ход, отчетливо слыша в общем гомоне постукивание посоха наставника. Вскоре Нестор присоединился к братьям и напряженно уставился вдаль из-под скучившихся у переносицы седых бровей.

По извилистой горной дороге со стороны Пограничья ползла огромная серебряная змея, неся на чешуйчатой спине заструганное бревно. Острые шлемы тускло блестели в утреннем солнце, от шелеста кольчуг свербело в ушах, а от дробного топота множества ног подрагивали древние камни.

Дружинники шли молча - по три в ряд - хотя обычно на переходах пели бодрые боевые песенки. С такого расстояния невозможно было разобрать сколько их, но судя по растянувшемуся на добрую версту телу "гадины", не меньше трех сотен.

- И куда они прут? - пробормотал старец.

- В Ладин, быть может? - предположил один из аскетов.

- В стольный град есть путь покороче. Михаил, возьми коня и вызнай у воеводы, какого лешего они идут в крепость.

Пока рослый светловолосый мужчина седлал добытого у отравителей пегого жеребца, привратники приотворили створку и чуть приподняли решетку. Как только гонец стрелой вылетел из обители, ворота тут же заперли.

Полчаса спустя ало-черная точка преградила путь серебряному змею. От головы чудовища отделилась одна чешуйка и вплотную подошла к посланнику. Недолго пообщавшись, Михаил резво развернул скакуна и рванул прочь так, словно за ним гналась стая упырей.

- Не нравится мне это, - сказал Виктор, приставив ладонь козырьком. - Странно все как-то.

- Господин Очевидность, - фыркнул Андрей.

Вернувшись, Михаил слез с коня, отдышался и доложил:

- Наставник, воевода Пограничья требует выдать ему девочку по имени Вера. Коль откажемся - возьмет крепость натиском и никого не пощадит.

Аскеты превратились в статуи. Никто и представить не мог подобного... Андрей даже не заметил, как пальцы добела сжали рукоять меча.

- Среди дружины я заметил рыжую женщину в мужских одеждах. Наставник, глаза этих воинов застланы серой пеленой. Это глаза мертвецов.

- Марфа, - прошептал странник.

- Мы уходим, - каркнул Нестор. - Немедленно. Через восточные ворота прямиком в столицу. Не брать с собой ничего лишнего: ни еды, ни вещей. Только оружие.

- Наставник! - донеслось с противоположной стены. - Вижу еще один отряд. Остановился в двух верстах от нас!

- Западня..., - На высушенном лице старца заиграли желваки, бледные губы сжались в тончайшую черту. Он закрыл глаз и долго стоял посреди двора, размышляя и взвешивая все за и против. Решение его было неутешительным и ударило как гром среди ясного неба: - Мы отдадим сироту.