Филипп Янси - Где Бог, когда я страдаю

Каково значение болезни? Книга Джона Донна предлагает один из возможных ответов. Окно в его спальне было открыто, и однажды, услышав звон колоколов, грустно возвещающих о смерти, он на мгновение подумал, что это по нем заранее звонят его друзья, которые, наверное, лучше знают, насколько серьезна его болезнь. Но тут же он понял, что звонили по умершему от чумы соседу.

«Размышление XVII» Донн посвятил значению колокольного звона, и оно стало одним из наиболее известных произведений в английской литературе («Не спрашивай, по ком звонит колокол. Он звонит по тебе»). Он понял, что хотя колокол звонит в память о чужой смерти, этот звон служит пронзительным напоминанием о том, о чем человек пытается позабыть на протяжении всей своей жизни: мы все умрем.

«Когда человек умирает, из книги не вырывается глава - она переводится на лучший язык; и каждая глава должна быть переведена. Бог использует разных переводчиков: некоторые главы переводятся возрастом, некоторые — болезнью, некоторые — войной, некоторые — судом. Но в каждом переводе — Божья рука, и Его рука снова переплетет наши разбросанные листки для той библиотеки, где каждая книга будет открыта для всех... Этот колокольный звон кличет нас всех, но больше меня, приведенного к самой двери этой болезнью».

За триста лет до Льюиса, назвавшего боль Божьим мегафоном, Донн другими словами выразил ту же концепцию: исключительную способность боли прорываться через обыкновенные заграждения и ежедневную рутину. «О Боже, мне нужен Твой гром. Твоя музыка не принесет желанного результата», — говорил он. Звон колоколов стал для него эхом приближающейся собственной смерти. Для умершего это была точка, конец жизни. Для Донна, державшегося за жизнь, это был вопросительный знак: готов ли он встретиться с Богом?

Колокольный звон интересным образом изменил мышление Донна. Мегафон, или гром боли заставил его пересмотреть свою жизнь, и то, что он увидел, стало для него откровением. «Я — человек, познавший страдание», — сказал он как-то в проповеди, как бы жалея самого себя. Но теперь становилось ясным, что времена наиболее тяжких страданий были также временами духовного возрастания. Испытания изгоняли грех и улучшали характер; бедность научила его надеяться на Бога и очистила от жадности; беспомощность и недоброжелательность со стороны окружающих помогли исцелиться от мирских амбиций. Создавалась ясная картина: боль можно использовать, извлечь из нее драгоценное. Продолжая анализировать происходящее, Донн стал размышлять об окружающих его обстоятельствах. Неужели и ЭТУ боль можно как-то использовать? Болезнь, безусловно, препятствовала ему в совершении многих добрых дел, но не остановила его духовный рост. У него было достаточно времени для молитвы. Колокольный звон напомнил ему и об умершем соседе, и о многих других страдающих в Лондоне. У него была возможность учиться смирению, доверию, благодарности и вере. Донн создал своего рода игру: он представлял себе, как его душа, становясь крепче, поднималась с постели, прохаживалась по комнате, хотя тело было приковано к постели.

В общем, Донн понял, что его жизнь не была бессмысленной даже тогда, когда он был прикован к постели. Он направил свою энергию в духовное русло: молился, исповедовал свои грехи, вел дневник (который впоследствии был издан как «Размышления»), думал не о себе, а о других.

В «Размышлениях» мы видим, как изменяется отношение Донна к болезни. Вначале он молится, чтобы Бог забрал ее, а в конце — чтобы Бог ее использовал, чтобы он мог быть «наученным болезнью». Использование болезни могло проявиться и в чудесном исцелении, и Донн не переставал надеяться на это. Но даже если Бог не исцелит его, Он может взять его, «этот расплавленный брусок металла, и посредством огня страданий сделать из него чистое золото».

Глава 6

Что хочет сказать нам Бог?

«Я мог у воспринимать свою болезнь как

исправление или как милость, и, признаюсь, я не

знаю, как ее в оспринимать. Как мне понять эту

болезнь? Я не могу прийти к заключению,

но смерть может заключить меня в свои объятья.

Если это исправлен ие, позволь мне принять его как

милость; пу сть это и кажется исправлением,

я не могу най ти лучшего доказательства Твоей

милости, к ак умереть в Тебе и посредством

смерти соединиться с Тем, Кто умер за меня».