Алексей Толстой - Дон Жуан

Пути творца необъяснимы,
Его судеб таинствен ход.
Всю жизнь обманами водимый
Теперь к сознанию придет!
Любовь есть сердца покаянье,
Любовь есть веры ключ живой,
Его спасет любви сознанье,
Не кончен путь его земной!

Сеньор! Очнитесь! Добрые известья!
Очнитеся, сеньор!

С чего вчера
Он в обморок упал?

Тяжелый сон!
Ужасные во мне воспоминанья
Остались от него.

Ты здесь?

Да, да,
Я с вами, здесь, и радостную новость
Я вам принес: во-первых, та галера…

Где донна Анна?

Кончена исторья!
Близ нашей виллы труп ее нашли, —
Но слушайте известия, сеньор:
Во-первых, та галера, на которой
Плыл дон Йеронимо, разбита бурей,
И сам он потонул; а во-вторых,
Все члены Sant’ officio сменены.
На место их назначены другие,
И ваш процесс покамест прекращен.
Вы можете свое обделать дело.
Да, да, сеньор, позвольте вас поздравить!

Она погибла. Это был не сон.
Изо всего, что в эту ночь случилось,
Мне ясно лишь одно: она погибла!
Все остальное, может быть, мечта —
Но это правда!

Стоит ли, сеньор,
Так долго размышлять об этом? Право,
Как будто это первый случай с нами?

Я мнил восстать как ангел-истребитель,
Войну хотел я жизни объявить —
И вместе с ложью то, что было чисто,
Светло как день, как истина правдиво,
В безумии ногами я попрал!

Что ж делать! Вы отыщете другую.
От вас зависит снова закутить!

Закон вселенной – это равновесье.
Возмездьями лишь держится она.
Но чем вознаградить что я разрушил?

На вашем месте я б сейчас в Севилью
Отправился, и прерванные связи б
Связал опять, да золота побольше
Рассыпал бы направо и налево!

Как я был слеп! Как счастье было близко!

Сеньор, развеселитесь! Ей же богу,
Я вас не узнаю.

Чем кончу я?
Искать любви мне боле невозможно,
А жизни мстить я право потерял.
Убить себя? То было бы легко:
Несостоятельные должники
Выходят часто так из затрудненья;
Но этим долга выплатить нельзя —
Я должен жить. Я умереть не смею!

Храни нас бог! Зачем нам умирать!
Давайте жить, сеньор, и веселиться!

Я должен жить. И жаль, что слишком скоро
Меня избавит смерть от этой муки.
О, если б мог я вечно, вечно жить!

По крайней мере, сколько можно доле.
Теперь, сеньор, нам нечего бояться!
Теперь все трын-трава!

Оставь меня.

Как чувствует себя больной?

Отец мой,
Все в том же положенье брат Жуан:
Болезни в нем совсем почти не видно,
Но с каждым часом пульс его слабей.

Душевная болезнь его снедает.
Раскаянья такого постоянство
Высокий есть для братии пример.
До сей поры он ходит в власянице,
Ни разу он не снял своих вериг.
Я не видал подобного смиренья!

Вчера к себе он призывал всю братью,
У каждого прощенья он просил
И каялся в грехах передо всеми.

Нам исповедь его давно известна:
Владела им когда-то суета,
Шептала на ухо мирская прелесть
И нашептала много грешных дел.
Но он уж их загладил покаяньем,
А все еще покоя нет ему!
Доселе все не хочет он постричься —
Достойным не находит он себя.