Крестов Алексеевич - Сеть созвездий

Убрав, так и не пригодившийся мне клинок, обратно в ножны, я спокойно двинулся дальше, как ни в чем не бывало, и продолжил наслаждаться ночной прохладой. С наступлением сезона желтой мглы, времени когда туман Междумирья менял свой обычный серый окрас, а странствовать по нему между мирами становилось гораздо легче, на острове всегда значительно холодало. Сезон желтой мглы даже называли зимой Междумирья, но это не могло остановить целые толпы приезжих торговцев, устраивающих в это время на острове обширные ярмарки, и не пугало всех прочих гостей, слетавшихся сюда со всех концов Сети Созвездий, словно мухи. Они наводняли город так плотно, что порой пройти по центральным торговым улицам, не потратив на это добрую половину дня, было попросту невозможно. Город кипел и бурлил, как забытый на огне котелок, на всех его площадях гремели уличные представления и зазывалы надрывали свои глотки, вопя на всю округу дурным голосом, призывая зрителей не скупиться, и насладиться невиданным шоу, на улицах царила страшная давка и толкотня, а вездесущие и приставучие мелкие торговцы, не имеющие своих собственных заведений и вынужденные торговать прямо на открытом пространстве, разложив свои товары на импровизированных прилавках, сидели на каждом углу и не пропускали мимо себя ни единого прохожего, с полной отдачей расхваливая свои никчемные и бесполезные мелочи, приписывая им невероятное количество чудесных свойств и множество назначений.

Избежать всего этого ужаса можно было лишь ночью, и выбравшись из дома только ближе к полуночи, я неспешно прошел добрую половину города на своих двоих и оказался у излюбленного заведения всех спускающихся в Бездну глодаров, раза в три быстрее, чем смог бы проделать тоже самое в разгар дня, несясь вперед со всех ног.

"У дядюшки Циклопа" - гласила невзрачная вывеска покачивающаяся над входом, изображенный на ней одноглазый тип прикладывался к огромной, превышающей размерами его голову полной кружке, с обширной пенной шапкой, и не став задерживать на нем взгляд, я рукой толкнул скрипучую дверь и переступив порог, оказался в просторном, но как и всегда в это позднее время, забитом народом почти до отказа, полутемном зале таверны. После ночной свежести он мгновенно показался мне душным и чертовски прокуренным, плотный табачный дым висел над некоторыми столами непроглядной туманной завесой, но разносящийся с кухни привлекательный запах жаркого, возбуждал аппетит и отлично перебивал все прочие, не самые приятные запахи этого места. Только сейчас вспомнив, что ни ел ничего с самого раннего утра и внезапно почувствовав зверский голод, я двинулся между столов, в поисках свободного места, с трудом успел избежать столкновения с несущейся вперед со всех ног служанкой, чуть не опрокинувшей на меня свой поднос, и даже не разобрав в гомоне множества голосов, ни единого слова ее извинений, так и не отыскал ни единого свободного столика. Располагаться пришлось прямо за барной стойкой, на одном из высоких и дьявольски неудобных, шатких трехногих табуретах. Приняв на себя мой не малый в доспехах вес, он жалобно заскрипел, словно прося избавить его от этих мучений, но обделенный сегодня альтернативой, я вынужден был остаться на нем в ожидании появления хозяина этого шумного заведения.

Старый одноглазый трактирщик сейчас носился где-то в дальнем углу, помогая своим не успевающим работницам разносить напитки, барная стойка пустовала, словно банковский сейф после визита ловкого вора и страдая от скуки и голода, я от нечего делать принялся рассматривать разношерстную публику.

Не знаю имел ли наш остров когда-то своих, коренных его жителей, но сейчас, когда он давно уже превратился в перевалочный пункт между сотнями тысяч всевозможных миров, определить кто именно обитал на его земле изначально было уже невозможно. В городе встречались представители ни одной сотни самых различных рас и народов, такого головокружительного многообразия всех возможных и казалось бы невозможных видов существ нельзя было себе даже представить. Прожив здесь ни один год, я все еще время от времени встречал невиданных ранее разумных существ, словно гулял не по улицам, а по огромному зоопарку, в котором оказался впервые, и давно уже перестал удивляться видя перед собой что-то новое. Даже здесь, в зале оной единственной таверны, можно было насчитать пару десятков различных существ, отличающихся друг от друга столь сильно, что видеть их вместе, перекидывающимися в карты за одним из соседних столов, было довольно странно. Люди, всех возможных в природе оттенков кожи, остроухие и смазливые, стройные эльфы и бородатые, низкорослые гномы, составляли общую массу. Пара внушительных зеленокожих и широкоплечих вышибал, околачивающихся у двери, явно принадлежала к одному из племен орков, за одним из дальних столов, громко хохотал двухголовый гигант, о народе которого я не имел ни малейшего представления, совсем рядом с ним сидел рахдажит, оскалившийся на собеседника тигриной мордой. Группа змееподобных созданий в глодарской броне, явно уже перебрав эля, громко и совершенно не слажено, шипела странную, никому кроме них не понятную песню. Крошечное, больше похожее на ребенка хрупкое создание, в чем то на подобии женского платья, парило прямо в воздухе, скрестив под собой ноги и монотонно бубнило ближайшей служанке заказ. Все здесь, люди и нелюди, словно не видя между собой никаких различий, спокойно уживались в Городе-на-грани, не принадлежавшем ни одному из народов Сети созвездий, и подобное единение, наверное, можно было встретить лишь здесь, на совершенно свободной и нейтральной территории вне всяких разумных границ.