Джед МакКенна: Во сне: теория заговора

— Ага, кое-что. Помню Майю и дом, где мы жили, бассейн и фонтан с дельфином. Помню дедушку, это был последний раз, когда я его видела. Помню ваши книги и как мы работали вместе с мамой и готовили вопросы для вас.

— Кое-что из этого попало в книгу. Я очень признателен тебе за помощь.

— Ага, я читала. Отлично получилось. Сейчас тоже пишете?

— Нет, не совсем, только для себя. Не так уж много осталось сказать. Так чем ты занимаешься в этих своих школах?

— Вот, — сказала она застенчиво, — это как-раз то, о чем я хотела с вами поговорить.

Она поделилась своими планами поучаствовать в литературном проекте, а я кивнул и задумался. Ее идея была небезынтересной. В конце концов, она ушла домой, а я погрузился в глубокие раздумья.

^ ^ ^

Во сне нет знания за пределами Я-Есть, только антизнание — знание того, чего нет. За пределами этого я могу толковать абстракции так, как мне будет угодно, и раскладывать обрывки толкований таким образом, чтобы на результат было не слишком противно смотреть. При изучении реальности грандиозное прозрение невозможно. Никто никогда не видит состояние сна отчетливо, потому что здесь ничего нет. Я могу объяснить сон и знаю, что прав, насколько это вообще возможно, но никак нельзя подняться выше бесконечно снижающейся петли толкований мета-сна. Единственное твердое основание, которое можно найти, — это истина, а единственное место, где ты находишь истину во сне — нигде.

Мне и правда больше ничего не остается, как играть с Майей — богиней иллюзии, а не собакой, — что, как она немедленно мне напомнила, и было единственным содержанием моих занятий. Все мои гениальные игры с идеями продолжают развлекать меня, но я по-прежнему сижу посреди нигде, а Майя — выбери сам, какая из них, — мой единственный друг. Я не уникален в этом отношении: то же актуально для любого человека, и разница лишь в том, знает он об этом или нет.

Здесь некуда идти, потому что негде быть. Эволюция — это просто название, которое мы даем иллюзии движения, а мудрость — просто мираж. Несмотря на все разговоры о пути, продвижении и росте, никто не сдвинулся и на миллиметр. Ты возникаешь в парке аттракционов, играешь в игры, катаешься на лошадках, а когда все закончено, уходишь тем же путем, каким пришел. Никогда не было ни одного шанса на что-то повлиять, потому что ты был такой же иллюзией, как и все остальное.

Когда бы мы ни оказались в этом дворце зеркал, все отражается настолько криво и искаженно, что неважно, насколько тщательно мы сосредоточиваемся и насколько хорошо мыслим — нам никогда не наполнить это смыслом. Мы допускаем, что зеркала отражают что-то реальное и если бы только мы могли успокоиться, взять все в свои руки, эти образы перестали бы расплываться и попали бы в фокус. Но мы никогда не можем увидеть вещи такими, какие они есть, потому что ничто не является тем, чем на самом деле является, и никакие самые упорные размышления или успокоение ума не могут сделать что-то из ничего.

Если бы двери восприятия были чисты, все предстало бы человеку таким, как оно есть — бесконечным. Ибо человек запер себя сам и видит все вещи через узкие расщелины своей пещеры. (Уильям Блейк)

Возможно, блейковские двери восприятия следует понимать как искажающие слои эго. Единственный способ видеть ясно — не очищать их, а устранить. Потом, когда их больше нет, ты узришь бесконечное, но как же так? Отлично, это бесконечное. И все дела! Итак, ты возвращаешься назад к веселой, хотя и нереальной реальности, которую покинул, чтобы иметь возможность узреть бесконечно неинтересное бесконечное, и — сюрприз — ты не можешь вернуться домой. Ты продал сон о чем-то за истину ничего, а теперь хочешь вернуть свое. Но ты не можешь им обладать.

Не то чтобы ты снова хотел попасть под чары заклятия, ты просто не хочешь скучать. Может, тебе лучше вернуться в Матрицу и стереть память об истине, но без серьезной травмы головы это уже невозможно. Ты сделал шаг из театра, парка аттракционов, сна, видеоигры и обнаружил, что снаружи скучно и что скука — это единственный настоящий враг, так что теперь ты крадешься назад и пытаешься заново внедриться в пространство сна, которое некогда называл реальностью. Это нелегко, но если даже ты сумеешь слегка одурачить себя, дважды подумай, стоит ли возвращаться, ведь тебе будет лишь чуть менее скучно. Ты сможешь в некоторой незначительной степени принимать участие, в некоторой незначительной степени иметь цель, в некоторой незначительной степени наслаждаться драмой. Однако тебе придется прилагать усилия или, по крайней мере творить иллюзию усилий, потому что стоит тебе замедлиться или позволить глазам сфокусироваться на какой-то точке хоть сколь-нибудь надолго, как эта вещь начнет растворяться. Никогда не фокусируйся — вот ключ. Пусть зрение блуждает и пусть сонное состояние сгущается обратно.