Дэвид Грэбер - Фрагменты анархистской антропологии

Настоящим руководящим центром средневековой мировой экономики при этом был Индийский океан, который вместе с караванными маршрутами Средней Азии соединял великие цивилизации Индии, Китая и Ближнего Востока. Здесь торговля велась в рамках ислама, который не только обеспечивал правовую структуру, способствующую развитию торговли (в то же время, накладывая абсолютный запрет на займы под процент), но и обеспечивал мирные отношения между торговцами на поразительно большой части земного шара, поощряя создание различных сложных кредитных инструментов. В действительности в этом отношении Западная Европа, как и во многих других вещах, относительно запаздывала: большинство финансовых инноваций, которые дошли до Италии и Франции в XI и XII веках, широко применялись в Египте или Ираке с VII–IX веков. Слово «чек», к примеру, происходит от арабского sakk, и появилось оно в английском языке лишь примерно в 1200 г. н. э.

В случае с Китаем всё обстоит ещё сложнее: средневековье здесь началось с быстрого распространения буддизма, который, хотя и не устанавливал законов и не регулировал торговлю, быстро выступил против местных ростовщиков с помощью изобретения ломбарда — первые ломбарды открывались на базе буддистских храмов в качестве альтернативы местному ростовщику для бедных фермеров. Хотя вскоре государство заново утвердилось, как оно всегда стремится поступить в Китае. Но после этого оно не только регулировало процентные ставки и пыталось аннулировать долговую зависимость, с изобретением бумажных денег оно совершенно ушло от металлов. И снова всё это сопровождалось развитием множества сложных финансовых инструментов.

Всё вышесказанное совершенно не означает, что в этот период не было массовых убийств и грабежей (особенно во время великих кочевнических завоеваний) или что монеты не были важным средством обмена во многих местах и случаях. Но всё-таки этот период характеризуется именно движением в другом направлении. Большую часть эпохи средневековья деньги в основном отвязывались от принудительных институтов. Менялы, можно сказать, были снова приглашены в храмы, где за ними можно было наблюдать. Результатом стал расцвет институтов, основанных на гораздо большей степени социального доверия.

4. Эпоха Европейских империй (1500–1971). Возвращение драгоценных металлов

С возникновением великих европейских империй — Иберийской (Испанской и Португальской), а затем Североатлантической — мир стал свидетелем как возвращения к массовому порабощению, грабежу и разрушительным войнам, так и последующего быстрого возврата к золоту и серебру в качестве основной формы валюты. Историческое исследование, вероятно, приведёт к демонстрации того, что истоки этих трансформаций были сложнее, чем принято считать. Некоторые из этих войн начинались даже до завоевания Нового Света. Одним из главных факторов возвращения к металлу, к примеру, было появление народных движений во времена ранней династии Мин, в XV и XVI веках, что, в конечном счёте, вынудило правительство отказаться не только от бумажных денег, но и от любых попыток навязать свою собственную валюту. Это привело к возвращению огромного китайского рынка к нечеканому серебряному стандарту. Так как налоги также постепенно заменялись серебром, то вскоре у Китая появилась более или менее официальная политика, направленная на то, чтобы привести в страну как можно больше серебра, тем самым сохранить низкие налоги и предотвратить новые вспышки общественного недовольства. Неожиданно огромный спрос на серебро оказал влияние на весь мир. Большая часть драгметаллов, награбленных конкистадорами и позднее добытых испанцами в шахтах Мексики и Потоси (почти невероятной ценой человеческих жизней), осела в Китае. Такие глобальные связи, которые постепенно протянулись через Атлантический, Тихий и Индийский океаны, конечно, документировались. Важный шаг состоит в том, что отсоединение денег от религиозных институтов и их воссоединение с институтами принуждения (особенно с государством) сопровождалось идеологическим возвращением к «металлизму».78

Кредит в данном контексте был в целом делом государств, которые управлялись при дефицитном финансировании– форме кредита, которая, в свою очередь, была придумана для содержания всё дорожающих войн. В международном масштабе Британская Империя была непреклонна в сохранении золотого стандарта в XIX и начале XX века, а в США происходили великие политические войны по поводу того, должен ли превалировать золотой стандарт или серебряный. Очевидно, это был также период подъёма капитализма, промышленной революции, представительной демократии и так далее. Я не пытаюсь отрицать важность этих явлений, а предлагаю взглянуть на эти знакомые события в менее обычном контексте. Тогда становится проще, к примеру, определить связь между войной, капитализмом и рабством. Институт наёмного труда, например, исторически возник из рабства (первые договоры о заработной плате, о которых нам известно, от Греции до Малаккского города-государства, были в действительности платой за аренду рабов), и он также исторически стремился быть тесно привязанным к различным формам долговой кабалы — как это есть и сейчас. Тот факт, что мы причисляем такие институты к языку свободы, не означает, что теперь мы так думаем, так как экономическая свобода, в конечном счёте, не основана на логике, которая большую часть человеческой истории считалась самой сущностью рабства.