Настя: 1-17.docx.docx

— Я в порядке.

Музыканты остановились, и люди зааплодировали. Она была действительно хороша. Мой брат смотрел на нее восхищенными глазами, поднимая в ее сторону свой бокал. Когда она увидела его, ее подбородок сжался в гневе. Видимо, он знал ее достаточно хорошо, чтобы вывести из себя.

Он наклонился и прошептал мне на ухо:

— Я, черт возьми, прекрасно знаю, насколько ты не в порядке…

Я посмотрела в его глаза, зная, как прекрасно он меня понимал. Он исцелил себя сам, соблазнив первую встречную. Не думаю, что смогу воспользоваться этой же стратегией.

Я перестала рассуждать над этим, когда певица напрямую направилась к нашему столику.

— Привет, Джонатан, — сказала она, фальшиво улыбаясь.

— Моника, — сказал он. — Это Тереза.

— Это было прекрасно, — произнесла я.

— Спасибо.

— Ты была невероятной, — произнес Джонатан. — Я никогда не слышал чего-либо подобного.

— А я никогда не слышала о мужчине, пытающемся склеить другую девушку, между петтингом со мной и траханьем всеми возможными способами в один и тот же день.

Я чуть не подавилась своим коктейлем Cosmo. Джонатан засмеялся. Я почувствовала сожаление к этой девушке. Она выглядела так, будто сейчас расплачется. В тот момент я ненавидела своего брата. Ненавидела его за то, что он не только играл с ее чувствами, но также до сих пор смотрел на нее, будто хотел съесть живьем.

Когда я увидела, как она смотрит на него в ответ, я поняла, что он победил. Он будет трахать ее и еще дюжину других, а она даже не будет понимать, что происходит. Я не могла на это смотреть.

— Я пошла в дамскую комнату, — сказала я, проскользнув между ними, не оглядываясь.

Остановившись у стены кабинки, я стала разглядывать одинокую ленту туалетной бумаги, свисающую с рулона.

У меня было несколько упаковок салфеток в сумке на случай, если мой брат приведет меня на какую-нибудь свалку, но я не хотела их использовать. Я хотела докопаться до своего чувства пустоты и найти выход.

«- У тебя всегда есть несколько упаковок салфеток в сумке. Две таблетки Адвила и тампон. (прим.пер. Медицинский препарат, противовоспалительное, действующее вещество – ибупрофен).

Голос Дэниэля, перечисляющий то, что я брала с собой просто «на всякий пожарный», его лицо, улыбающееся, когда мы выходили на улицу, чтобы пойти на какое-то благотворительное мероприятие — он в смокинге, я в чем-то, держащая в руках атласный клатч, в который у нормальной женщины войдет только губная помада и изюминка.

— У тебя там опять полный набор? — спросил он.

— Конечно.

— Пространство и время твои рабы.

Мне понравилось то, как он смотрел на меня, словно он очень поражен и горд, словно я повелевала миром, и его рабство было в порядке вещей. Я была довольна, как король, открывающий пирог и обнаруживающий там двадцать четыре черных дрозда. (прим.пер. автор имеет ввиду детскую песенку: Запек в пирог пирожник Две дюжины дроздов Едва пирог поставили И стали резать вдоль Как все дрозды запели: «Да здравствует король!» — пер. Чуковского).»

Несмотря на то, что я была с ним семь лет, он никогда не смотрел на меня так, как Джонатан смотрел на свою певицу. Никогда. Может быть потому, что Даниэль занимался сексом со своим спичрайтером. Он не испытывал к ней эмоций, только трахал.

Мой бывший всегда называл меня Тинк, сокращенно от Тинкербэлл, потому что мои формы были такими соблазнительными. (прим.пер. Фея из сказки Дж. Барри «Питер Пэн». Тинкербэлл является самой известной из всех сказочных фей. Рост феи Динь-Динь — 13 см.) Оживленная, изысканная фея. Но никто, в том числе и он, не смотрел на меня с таким желанием, как Джонатан.

Я увидела певицу в холле, она выглядела задумчивой и решительной, словно убеждала себя в чем-то. Когда наши взгляды встретились, она резко остановилась.

— Мне так жаль, — сказала она. — Я была грубой и вела себя неподобающе.

Собравшись было отрицать это, я поразилась ее отчаянию, которое вырвало меня из транса. Я почувствовала еле уловимый аромат ели, словно была далеко в лесу, а вокруг меня был утренний беспорядок после ночи сидения у костра с песнями. Догорающие угли и капли росы смешались в песне, как следы сигаретного дыма, восходящего и исчезающего. А потом вдруг все исчезло.

— Мой брат полный придурок, поэтому я не виню тебя, — сказала я и почти тут же пожалела об этом. Я никогда не говорила такого, особенно про свою семью. Взяв ее руку, сжала. — Мы оба влюбились в твой голос.