Елена Полозова - Unknown

Это женщина просто умоляла о скольжении его члена в своем горле. Он только подумал о том, чтобы найти кого–то, кого было бы сложнее снять, но настойчивая пульсация в джинсах решила, что ее будет достаточно.

Засовывая руки в карманы, он поправил член, перед тем как встать прямо позади нее.

– Интересный выбор, – сказал он, выглядывая из–за плеча и просматривая то, что она выбрала. Романтическая мелодия, которая могла означать только одно. – Болезненный разрыв?

Она резко обернулась с «отвали» на кончике языка, но проглотила ответ обратно, когда взглянула на его лицо. Он смотрел, как она выпрямилась, быстро оглядывая его сверху вниз и неуверенно поправляя уголок топа.

– Может, мне просто нравится эта песня.

– Или, может, какой–нибудь мудак разбил твое сердце.

Румянец появился на ее полных щечках, когда он блеснул, как он надеялся, очаровательной улыбкой.

– Неужели это очевидно?

– Песня называется «Любовь ранит»? Не–а. Вовсе не очевидно.

Когда она рассмеялась, он понял, что заполучил ее. Ему даже не пришлось заморачиваться по поводу таких формальностей, как покупка выпивки, и не разрушая свое амплуа, он мысленно похлопал себя по спине.

– Должно быть, он идиот, тот парень. – Он склонился ближе к ее уху. – Ты чертовски сексуальная, – проговорил он, протягивая последнее слово и позволяя своему носу слегка задеть ее шею перед тем, как отодвинуться, чтобы увидеть ее реакцию.

Ее румянец стал ярче, и по тому, как вздымалась ее грудь, он мог поспорить, что она была уже мокрой.

О, да. Красотка попалась.

В течение последних десяти минут, она последовала за ним в переулок за клубом, крепко схватив его за ремень. Похоть, должно быть, засорила ей мозги, потому что пойти с незнакомцем в этих местах было для нее глупым шагом – но сейчас он был благодарен за это.

Он повел ее дальше, минуя мусорный контейнер, который скроет их от любопытных прохожих на улице. Не то, чтобы ему не было похрен, если кто–то увидит, как кое–кто спустится вниз.

Поставив ее перед собой, он схватил ее пышную задницу и заставил попятиться. Она охнула от удовольствия, пока не подул ветер и не принес с собой вонь от мусора. Она вцепилась в его руки и вгляделась в их окружение, ее лицо скривилось от отвращения. Разбитые пивные бутылки, использованные презервативы и пищевые упаковки заполняли переулок, но он едва взглянул на них, слишком поглощенный утолением своего голода.

– Ты уверен, что мы не можем подождать до… – она начала говорить, но замолчала, когда ее спина ударилась о кирпичную стену, в которую он толкнул ее.

– Я не могу ждать так долго, – сказал он, потираясь о нее, давая ей понять, насколько твердым он был. Ее протесты немедленно прекратились.

– Оо…черт, – она застонала, пока он сосал ее шею и передвинул руку на грудь. Она не умещалась в его ладони, и, хотя он не собирался отдавать сегодня, только брать, он не смог сопротивляться желанию стянуть ее топ вниз и взять твердый сосок в свой рот.

У нее перехватило дыхание, и она взяла его голову одной рукой, поощряя его сосать, но ему не хотелось позволить ей контролировать ситуацию. Хватая ее за вторую руку, он потянул вниз и накрыл ей свою каменную длину, показывая ей, чего именно он хочет. Она двигала рукой вверх и вниз, сохраняя давление, пока он щелкал по соску языком. Когда она закричала и сжала его член, он разорвал контакт и отодвинулся расстегнуть джинсы.

– Засунь руку в трусики, – выдохнул он, вынимая член, чтобы поласкать его.

Она посмотрела вниз на его движущуюся руку и обратно на него в смущении.

Он приблизил свое лицо к ней.

– Я хочу, чтобы твои пальцы были внутри твоей щелки, – произнес он низким голосом. – Сделай их симпатично мокрыми. И потом я хочу их на своем члене.

Ее пальцы дрожали, пока она тянулась, чтобы задрать свою юбку – то ли от нервов, то ли от предвкушения, ему было похер. По мере того, как поднималась ее юбка, он заметил, что ее широкие голые бедра были в татуировках, воробьи начинались на бедрах и оплетали ее ноги.Материал продолжал подниматься, пока не сбился в кучу на бедрах и не открыл розовые, хлопковые трусики. Его не волновало, что это, вероятно, наименее привлекательное белье, какое он когда–либо видел. Его заботило только то, что они были чертовски мокрыми. Ее рука опустилась под ткань, глаза не оставляли его лицо.

Облизываясь в предвкушении, он на мгновение перестал трогать себя, чтобы оттянуть ее трусики вниз. Он хотел смотреть.