Миа Виллано - Любить сенатора

– Малыш, что случилось? Ты дрожишь.

– Пойдем наверх, Алекс. – Я плакала, прижимаясь к нему сильнее. Было так хорошо от того, что он обнимал меня после встречи с Мортом.

Посыльный взял мои вещи и передал их Алексу.

– Спасибо, я возьму.

Он обнял меня, и мы пошли к лифту.

Мы поднялись в номер, и я упала ему на руки. Мое тело стало безвольным и безжизненным. Как у тряпичной куклы. Мне казалось, я выплакала все, что держала в себе последние семь лет. Я никогда не скорбела о своей прежней жизни, а сейчас я оплакивала ее. Все старые воспоминания вернулись и обрушились на меня.

– Слава Богу, что ты здесь, – все, что я могла произнести.

– Что-то подсказывало мне, что ты не должна быть здесь одна. Я не позволю ему причинить тебе боль, и не оставлю тебя здесь одну, Прюденс.

Он подвел меня к дивану, я села перед ним. Он снял блейзер и галстук, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, снял часы и налил нам по рюмке водки.

– Теперь выпей это и расскажи мне все, малыш. Боже, не могу видеть тебя в таком состоянии. – Номер был большим и вместительным, с прекрасным видом на город. Солнце садилось, и небо было усеяно пушистыми розовыми облаками.

– Прости, что тебе пришлось приехать сюда. Я думала, что сильная, и ничто не сможет меня сломить, но сегодня со мной произошло именно это. Все, над чем я так тяжело работала, чтобы забыть, вернулось ко мне с новой силой, как будто это произошло вчера , – я плакала.

– Этого стоило ожидать, Прюденс. Я не знаю, о чем ты думала, собираясь туда. Ты знала, что он мог расстроить тебя. Расскажи, что он сказал тебе, пока я сам не добрался до него и не поговорил с ним.

– Той ночью, когда меня выгнали из трейлера, он… – Я не могла подобрать слов. Алекс сел рядом. Он поднял мои ноги, снял туфли и начал разминать ступни. Это помогло мне расслабиться, и я почувствовала, как напряжение уходит.

– Он изнасиловал тебя? – спросил он, разминая мои ноги.

– Он пытался, но нет. Он много чего сделал, но не насиловал. Я разозлила его, потому что пошла к маме, когда у нее было двое клиентов. Мама ушла, он ничего не понял. Он начал стучать в дверь моей спальни. Я была в кровати, пыталась уснуть, на следующий день мне надо было в школу. Когда я не ответила ему, он ворвался и залез на мою кровать. В трейлере было жарко, поэтому я была только в майке и трусах. Он сбросил одеяло с меня, начал трогать мою грудь. Он называл всеми возможными словами, означающими толстуху, а потом… – я не могла это произнести.

– Скажи, малыш.

– Он стянул с меня трусы и попытался засунуть в меня свои мерзкие пальцы. Я звала на помощь, но никто не слышал. Я продолжала кричать так громко, как только могла. Но он продолжал, я со всей силы ударила его по яйцам, но этим я только его разозлила. Если бы не вошла моя мама, он бы убил меня или изнасиловал. Он во всем обвинил меня, сказал, что я пыталась соблазнить его. Она была не в себе, как будто сошла с ума, называла меня шлюхой, домашним вредителем, тварью.

Я думала, что если убегу на время, они скоро придут в себя и я смогу вернуться и, может, забудут о том, что произошло. Но этого не случилось. Когда я вернулась, мои вещи валялись на траве. Алекс, все, что было в моей комнате, валялось кучей снаружи. Даже моя постель и одежда. – Я допила водку и поставила рюмку на край стола. Мое горло горело, я чувствовала, как это ощущение стекает вниз к груди, и в животе начинает теплеть. Я убрала ноги и прижалась к нему. – Я пыталась вернуться в трейлер к маме. Я думала, что она позволит мне вернуться. Мне некуда было идти. И мне было страшно. Я плакала и колотила в дверь, умоляя ее впустить меня. Она подошла к двери, бросила мне кусок бумаги и сказала звонить Бьюле или идти жить на улицу. Той ночью я осталась у Вины, а на следующий день позвонила бабушке. Она проехала весь путь через Огайо, чтобы забрать меня.

– Господи, Прюденс, как она могла так поступить с тобой? Малыш, больше никто не сможет обидеть тебя, я обещаю. – Он поцеловал меня в макушку.

– Я не хочу, чтобы твоя кампания была омрачена этим дерьмом. Если это всплывет, и еще то, что я встречаюсь с тобой, тебя могут уничтожить, – сказала я, вытирая глаза руками.

– Это не должно помешать мне. Я со всем справлюсь. Я хочу, чтобы ты перестала об этом беспокоиться.

– Прости, что тебе приходится с этим возиться, – сказала я.

– Мне ни с чем не приходится возиться. Я выбрал быть с тобой, и все, что произойдет дальше, я смогу пережить. Как я и говорил, ты для меня важнее всего, важнее выборов или работы. Ты сегодня ела? – спросил он, чтобы сменить тему.