Джетти Вудрафф - Покорная

- Это не единственная вещь, для чего девять дней долгий срок, - произнес он возле моих губ серьезным тоном. Он не двигал пальцами, но и не вытаскивал их, пока в палату не вошли две медсестры с уткой в руках. Не знаю, воспользовалась я ей или нет. Я снова отключилась. Провалилась в темноту, пытаясь заставить все исчезнуть. Это была не моя жизнь. Это не могло быть моей жизнью. Не с этим мужчиной. Не с Пэкстоном Пирсом. Не я.

Я смутно помню, как просила больше болеутоляющих ночью, и как Пэкстон заботился обо мне. Он лежал со мной на кровати, прижимая к себе, пока я корчилась от боли. Его губы оставляли поцелуи на моей голове, а рука ласкала ноющие ребра.

Солнце светило ярко, когда я в следующий раз проснулась. Отблеск на сияющем белом полу привлек мой взгляд, а потом он. Он все еще был там. Почему? Почему он не уходит?

Встретившись взглядом, мы не разрывали контакт, пока я приподнималась в сидячее положение. Встав, Пэкстон поднес стакан с водой к моим губам. Я сосала через трубочку, приветствуя прохладную жидкость.

Напившись, я отвернулась и обвинила его в том, что знала:

- Я знаю, что ты сделал. Ты трогал меня, - воспоминания были туманны, но я знала, что это произошло. Я чувствовала его руку между ног. Каждой клеточкой тела я знала, что это было реально.

Пэкстон поставил стакан обратно на стол и засмеялся. Настоящим гортанным смехом. Даже его глаза зажглись. Я отвернулась, когда он наклонился для поцелуя, заставляя его промахнуться. Он оставил поцелуй в уголке моих губ.

- Как я и сказал. Я владею тобой и твоей киской. Трогаю ее, когда и где захочу. Не забывай об этом.

Я уставилась на него, чувствуя себя совершенно подавленно. Это было неправильно. Так не может быть.

- Ты псих. Я не уйду отсюда с тобой, - сказала я с максимальной уверенностью, пытаясь отстраниться.

- Поговорим позже. Мне нужно ехать на работу. Отдохни, - произнес Пэкстон заботливо, поцеловав меня в лоб. Я смотрела, как он уходит, уставившись ему в спину в... шоке? Неверии? Я была испугана. Этот человек был плохим. Это было неправильно. Я не могла быть замужем за Пэкстоном Пирсом. Ни в коем случае.

Вскоре после ухода Пэкстона мне принесли поднос с яйцами, больше похожими на резину, и чашкой кофе. Откусив холодный тост, я скривилась, глядя на яйца. Жуть. Как и обещала медсестра накануне, я встала, против воли, и сквозь боль прошла на костылях несколько коротких метров до ванной комнаты. Для меня это было больше похоже на футбольное поле. Именно такое создавалось ощущение.

- Мы давали Вам размягчитель стула. Посидите здесь минутку, пока я поменяю Вам постель?

Я держалась за холодный поручень, изо всех сил борясь с болью. По большей части она концентрировалась в груди и правой ноге, которая была покрыта синим ортопедическим аппаратом, выставленным передо мной.

- Не могу, - выдохнула я. Не было ни единого шанса, что я могла бы сделать это. Я едва сидела. Простое мочеиспускание забрало все силы.

- Хорошо, просто расслабьтесь и сидите. Мы поменяем постельное белье и дадим Вам что-то от боли.

Нет нужды говорить, что сидение в неудобной позе на туалете вызвало облегчение номер два. Медсестра стояла прямо за дверью, напевая знакомую песенку, но я не хотела ее помощи. Борясь с болью, я вытиралась, стыдясь попросить помощи. Я пожалела об этом решении, как и о том, что вообще изначально пошла в ванную комнату.

Мне было так больно. Не так сильно, как предыдущей ночью, но близко. Как бы привлекательно не звучала идея горячего душа, я не могла сделать этого. Это было слишком.

- Вы почувствуете себя намного лучше, если с нашей помощью примете душ. Возможно, немного подкраситесь потом для Вашего симпатичного мужа.

- Он мне не муж, - сказала я со злости презрительным тоном, убеждая медсестру.

- Простите. Знаю, для Вас это очень тяжело. Это было неосмотрительно с моей стороны.

Ох, к черту. Ее улыбка и мягкий тон ослабили мою реакцию. Моя напряженность спала, и я расслабилась, но только снаружи. Внутри я все еще была злой, в замешательстве и сытой по горло. Я больше не хотела делать этого. Просто хотелось проснуться и знать. Знать все. Ничто из этого не было правильным. Я не чувствовала себя Габриэллой Пирс. Мелодия, которую напевала медсестра Джули, и то звучала более знакомо, чем эта жизнь.

Казалось, что мое плечо выскочило из сустава, когда я медленно подняла руку. Я снова дернулась, почесав зудящую кожу головы. Волосы были отвратительны, и я внезапно почувствовала себя грязной, но все так болело. Я не могла сделать этого. Раздумья, принимать душ или нет, заняли секунды две, прежде чем я решила.