Ольга Горовая - Бабочка

Надеюсь, все эти дни Света не питалась сгоревшим хлебом. Всыплю ей, если так.

Улыбаясь сам не понимания чему, запихнул второй тост в рот, запил в два глотка холодным кофе. Блин. Вкуснее завтрака, наверное, за всю жизнь не ел!

И ясно стало, что верила. Несмотря на исчезновение. Наплевав на то, что не звонил и не объяснял ничего. Бабочка моя не сомневалась во мне. Доверяла, что вернусь, все сделаю, чтобы снова приехать к ней.

И понял, что не утерплю, не сумею усидеть на месте, ожидая ее. Заскочил в душ, на несколько минут, второпях переоделся, нашел расписание и, схватив ключи от машины, рванул в ее университет. Как пацан, ей-Богу! С таким нетерпением, с таким подрывом. Нахлынуло, накрыло, смело ту выдержку и контроль, на котором все эти дни себя держал и делал то, что было необходимо. Теперь можно забыть обо всем. Главное найти Свету. Обнять. Успокоить. И никуда больше ее от себя не отпускать!

Не доехал, а долетел, казалось. Не нарушал. Просто ощущение такое было внутри, которое не смог никому объяснить и словами рассказать. Свободы. Настоящей свободы. Полной. Когда теперь все могу. Жить могу. Просто жить с женой. Не оглядываясь назад. Не было больше Волчары. Только Сергей.

Возле корпуса, где у Бабочки должна была проходить лекция, народу толпилось полно. И плевать, что дождь продолжал моросить. Студенты. Кучковались группками, теснились друг к другу под навесами у входа. Грели руки о стаканы с кофе, тарахтели что-то. Я выучил язык, но не так хорошо, как Света. В таком гомоне не все разбирал, звуки сливались, оглушая. Поэтому даже не пытался понять. Оглядывался просто, высматривая: здесь Бабочка или в здание идти, искать по аудиториям?

И нашел-таки. Не знаю даже, как. Повернулся, будто дернуло что-то. Посмотрел назад, на лавочки под другим корпусом. Первым Костю увидел. Он стоял ко мне лицом, но сейчас говорил с девчонками, активно жестикулируя руками. Рядом с братом стояла Катерина, и кивала, видимо, подтверждая что-то в его словах.

А Бабочка стояла ко мне спиной. Бросила сумку на скамейку и обеими руками что-то держала. Наверное, свой стакан. Сутулилась как-то. Замерзла? Без шапки. И даже без капюшона. Точно всыплю. И плевать, что сам выскочил из дома с мокрой головой. Я то и не через такое проходил.

Сам не понял, когда пошел в эту сторону. Костя заметил меня первым. Но сказать ничего не успел, по-моему. Просто замолчал, а Бабочка (может и у нее чуйка сработала) уже вскинулась, повернулась и уставилась прямо на меня. Глаза в глаза. Обо замерли на секунду. Ничего у нее в руках не было. И перчаток не надела. Терла ладони, грея.

Я перевел дыхание. Не знаю почему. Просто понял, что не дышал. И Света будто бы не двигалась.

А потом побежала навстречу. Вот так, с места. Все бросив: и вещи, и друзей. Ничего никому не объясняя. Как с самого детства выбегала мне навстречу. И точно так же повисла на шее, вцепившись со всей силой. Едва не придушив, если честно.

Но и я сжал ее в объятиях с такой силой, что самому страшно стало. Вот теперь и правда отпустило. Растеклось жаром по венам облегчение. И такая дикая радость, что в голове зашумело. Волосы ее в рот лезли, в глаза, а мне плевать было. Кайф. Все. Ничего больше не хотел. Уже все, в чем нуждался, держал в руках. Моя Бабочка. Моя девочка.

Наплевав на все, ухватил ее за подбородок и впился в губы. Ни о чем не помнил. Все из головы вынесло этим ощущением чистого кайфа. И она не спорила, не отворачивалась. Ответила мне так же жадно и с такой же болью, нуждой, которую сам испытывал.

Правда, через пару секунд дернулся, вспомнив, что стоим на виду у ее друзей. Но тут уже Света в меня так вцепилась, что не отлепишься. Открыла глаза и уставилась в мои, не позволяя мне голову поднять. Наши лбы, носы, губы - прижимались друг к другу. Она выдыхала, дрожащими губами. Я вдыхал.

- Твои… - хотел напомнить.

- Знают, - и так все поняла Света. - Все им рассказала. Пока тебя не было…

Она замолчала. И я ничего не сказал, вдруг утонув в ее глазах, заметив то, что поначалу не увидел просто. Другое выражение. Глубокое, что утонешь, не вынырнуть из него. Полное страха, но не дикого, осознанного. Понимания и боли. Но и силы. Стойкости. Не было девочки. Не прав оказался. Не сумел, не создал ей сказку. Как ни старался, мир победил. И на меня смотрели глубокие и темные глаза женщины. Которая все понимала. И которую трясло, но она все равно старалась, держалась. И не сломалась. Сумела выдержать это все, продолжая в меня и мое слово верить.