Татьяна Караманова - d99a40b8122c4ca1dc2fa37b6f1d0691

замолчать.

Лимузин останавливается. Я была так занята, что даже не заметила, что мы сошли с главной

дороги.

- Мы на месте, - говорит Стоунхарт.

Я отталкиваю его и смотрю в окно.

- Мы на...пристани?

- Ну же, - говорит он. Он сплетает свои пальцы с моими и помогает мне. - Давай забудем обо

всем. У меня для тебя сюрприз, Лилли. Я думаю - Я надеюсь тебе понравится.

Мы выходим. Солнце близко к горизонту, остались считанные минуты, когда оно имеет такой

великолепный красный оттенок.

Стоунхарт оглядывается, ориентируясь, а затем улыбается и показывает.

- Там, - говорит он.

Я слежу за направлением его пальца. Он показывает на самый конец пирса, где стоит самая

крупная, самая показушная яхта, которую я когда-либо видела. Должно быть она сорок,

пятьдесят футов в длину. Она пришвартована поодаль от других лодок из-за своих размеров.

Садящееся солнце отражается на её глянцевом, чистом корпусе. Яхта безупречно белая.

Стоунхарт берет меня за руку и ведет вперед. Достаточно нескольких шагов, чтобы солнце

зашло за огромной яхтой, создавая впечатление сияющей жемчужины.

- Она твоя? - спрашиваю я.

- Всю следующую неделю она наша, - исправляет он.

Мы поднимаемся на борт. Затем водитель лимузина поднимает наш багаж. Я никогда не была на

корабле, гораздо меньше яхты, тем более такой красивой, как эта. Всё блестящее и новое.

Перила из золотого металла холодят кожу руки.

Стоунхарт показывает мне яхту изнутри. Всё сделано из лакированного дерева и белой кожи.

Верхний свет, встроенный в потолок, включается, как только мы входим.

- Итак. Ты какая-то тихая. Что думаешь?

- Я никогда не была фанатом открытой воды. Но думаю эта яхта сможет заставить меня

передумать.

Стоунхарт смеется.

- Пошли, - говорит он. - Я хочу показать тебе спальню. Я чувствую, что большую часть времени

мы проведем именно там.

***

На следующее утро я просыпаюсь поздно и одна. Прошлым вечером Стоунхарт накормил и

напоил меня. Все это время он был джентльменом. Не было никаких сюрпризов и

неприятностей. На самом деле я могу с полной уверенностью сказать, что наслаждалась часами,

проведенные с ним.

Это было похоже на продолжение того времени, что мы провели перед его двухнедельной

поездкой. Перед моим грандиозным промахом. До последующего наказания.

Конечно же такого больше не будет. Тогда я была наивной. Я думала, что Стоунхарт может

измениться, что я смогу простить его поведение в прошлом.

Я повелась на иллюзию. Иллюзию жизни, которую он дал мне. Гигантский особняк,

недвижимость, богатство...и он. Его сердце, весь он.

Но он не способен измениться. Человек, который поднялся с нуля, отказавшись от своего имени

прежде, чем свергнуть отца, для которого воздействие и месть значат так много...

Нет, я не могу ожидать, что Стоунхарт изменится. Не так, как я думала прежде.

Но это уже неважно. Мне не нужно, чтобы он изменился. Мне нужно, чтобы он остался таким

же. Мне нужно дать ему ложное чувство безопасности. А затем, когда он будет наиболее

уязвим...я нанесу удар.

Я зеваю и потягиваюсь. Это еще не значит, что я могу успокоиться. Это даже не значит, что я

могу наслаждаться моментами, как прошлым вечером, со Стоунхартом. Увидев Пола...в

сочетании с признанием, что он мой отец...привяжет меня к Стоунхарту навсегда.

У него тоже есть ошейник. Но пока я контролирую свое поведение, он не причинит мне боль.

Последняя мысль, которая мне приходит в голову, как только я собираюсь встать: Пол может

быть даже не мой настоящий отец. Его история, конечно, была убедительной. Но вот находится

ли он в здравом уме остается под вопросом. Я видела эпизод с чайным набором. Кто знает,

может Стоунхарт подговорил его.

Но это неважно. Не имеет значения, действительно ли Пол является моим отцом или нет. Это

единственный человек, который когда-то играл роль в моей жизни. И им манипулирует, как и

мной, Стоунхарт.

Вот, что я всегда буду помнить. Увидев извивающегося Пола на полу было хуже, чем когда

Стоунхарт показал мне записи моих собственных нескольких дней в плену. Потому что это

случилось с кем-то другим. Потому что я чувствовала ответственность за действия Стоунхарта.

Он не знает, что со мной сделала поездка в это место. Между нами всё изменилось. Если раньше

я надеялась, что между мной и Стоунхартом может быть хоть какое-то будущее, на отношения,

не определяемые контрактом...эта часть была уничтожена.