Л.И.Шинкарев - Леонид Шинкарев. Я это все почти забыл

не пил пива с москвичами!»

На родине им, отовсюду изгнанным, пришлось бы идти в землекопы,

лесорубы, каменщиками на стройку, водопроводчиками, женщины с высшим

образованием шли в уборщицы, санитарки, посудомойки, и они бежали не от

работы, никакой работы они не гнушались, а только от унижений, от невы-

носимости дышать в своей оккупированной стране одним воздухом с бес-

сильными, предавшими народ властями. Чехи были востребованы в универ-

ситетах Европы и Америки, но изучать там продолжали собственную страну.

О Млынарже хочу сказать особо.

Он был единственным в чехословацкой партийной верхушке, кому не

требовались помощники. В партийном аппарате мало кто умел формулиро-

вать мысли лучше, чем он. Из-под его пера вышли значительные документы

Пражской весны, в том числе апрельская «Программа действий». Блиста-

тельная эрудиция влекла к нему сокурсников на юридическом факультете

Московского университета. В их числе был самый близкий друг Михаил. В

летние месяцы, когда крестьянский сын Михаил Горбачев возвращался на

Ставропольщину и садился на трактор, подрабатывал на продолжение уче-

бы, Зденек возвращался в Прагу, в стены библиотек; средневековые залы

хранили атмосферу времен великих мыслителей, работавших за теми же

столами. «Из Праги в 1950 году я послал Мишке почтовую открытку. Он мне

потом рассказывал, как едет на тракторе по полю, вдруг наперерез мото-

цикл, на нем вспотевший на жаре начальник райотдела милиции. Это была

сенсация: первый раз в село Привольное пришла открытка из заграницы!» –

будет он вспоминать 1.

Во времена Пражской весны Млынарж и Горбачев станут крупными по-

литическими деятелями: один – секретарем ЦК КПЧ, другой – вторым секре-

тарем Ставропольского краевого комитета партии. Подобно большинству

реформаторов, Млынарж даже мысли не допускал о возможном вмешатель-

стве армии в их внутрипартийные споры. За три недели до вторжения войск,

в дни братиславской встречи, в Праге был с делегацией комсомола генерал

Д.Д.Лелюшенко; его 4-я гвардейская танковая армия участвовала в освобож-

дении Чехословакии в 1945 году. Млынарж рассказывал: «На приеме гене-

рал, выпив лишнего, стал откровенен, хлопал меня по плечу: “Не бойся, Зде-

нек! В случае чего, мы вас снова будем спасать. Сразу! Армия уже наготове!” –

“Спасибо, – смеюсь, – не надо нас спасать, все в порядке!” А он свое: “Ты по-

нял? Чуть что, мы – сразу!” Я рассказал об этом Дубчеку, мы посмеялись. Ви-

димо, генерал уже что-то слышал, а у нас не укладывалось в голове. Невоз-

можно жить с мыслью, что вот-вот придут танки, и делать вид, что ничего не

происходит. Мы могли быть глупыми, но никогда не были хитрыми и ковар-

ными» 2.

После «московских переговоров» Млынарж, тогда секретарь ЦК и член

Президиума ЦК КПЧ, видя распад единства ориентированных на реформы

членов руководства и невозможность осуществить свои политические кон-

цепции, попросил приятеля Мирослава Галушку, министра культуры, помочь

перейти на работу в Национальный музей, в отдел энтомологии. Последним

толчком стал ноябрьский партийный пленум. Ему с Йозефом Шпачеком по-

ручили подготовить проект резолюции. А потом узнали, что в ночь перед

пленумом Дубчек, Черник, Гусак тайно встретились с Брежневым (кажется, в

Варшаве), с ним проконсультировались и утром предложили пленуму доку-

мент с формулировками, отличными от тех, которые были первоначально.

Характер поправок, а главное, способ, каким все делалось, убедили, что ему

не удастся совмещать с новым порядком свои этические принципы. Остаток

жизни он предпочел провести среди жуков. Это его страсть с детских лет. За

год до ввода войск, находясь в командировке в Грузии, он заехал к Горбаче-

вым. Горбачев был тогда главой Ставропольского городского комитета пар-

тии. Два дня оба собирали в степи жуков для коллекции Зденека. Могли ли

они тогда представить, что события разведут их в разные стороны и только

жуки будут напоминать безработному Зденеку о надеждах молодости?

«Ты с ума сошел!» – говорил Галушка Млынаржу, уже ушедшему с высо-

ких постов, но все еще члену ЦК. «Нет, я с ума не сошел, просто знаю по опы-

ту: лучше опережать события». «Ладно, – сказал министр Галушка, – дадим

тебе персональный оклад 8 тысяч крон». «Ни за что! – отвечал Млынарж, – за

привилегии меня быстро выгонят. Дай оклад, какой положен». – «На две с