Корректор - o 45e7a30df5c73bf9

палец... Так и есть. Мягкий, похожий на шёлк.

Отодвинул прядь, освобождая небольшое ушко, чтобы прошептать в него:

— И на что ты готова пойти, чтобы получить мою помощь?

Отошёл на шаг, не в силах не смотреть. Такая привлекательная. Такая желанная.

— Чего ты хочешь? — она решила перехватить инициативу. Не выйдет, девочка.

— Я спросил, на что ты готова пойти, чтобы получить мою помощь?

Он выжидал.

— На многое, — едким бальзамом на его душу пролились её слова, и не понимал, почему

едким...

— На всё?

— Почти... — тихо прозвучал её нежный голос.

— Почти меня не устраивает, — добавил твёрже. — На всё?

— На всё, — и она с вызовом, слегка прищурясь, посмотрела ему в глаза.

Зачем ты меня провоцируешь, Юля?

Радость победы смешалась с разочарованием, которые нахлынули в душу. Так жить ей

сильно хочется? Новая угроза, и она передумала? Усмехнулся.

— Раздевайся.

— Что? — её недоуменный взгляд только распалил желание довести игру до конца.

— Раздевайся, — и отошёл на несколько шагов назад, продолжая сохранять невозмутимый

вид.

Кинься она на него с кулаками в ярости, и он прижмёт её к себе крепко, поцелует и никуда

не отпустит. И смотрел, как тонкие пальчики потянулись к молнии на боку, чтобы

расстегнуть платье. Что ж ты делаешь, Юленька... Зачем всё портишь?

Он смотрел, как тонкая ткань струящимся потоком упала на пол, открывая его взгляду

соблазнительные формы в белом кружевном белье и ажурных чулках. Во рту пересохло.

Почувствовал, как наливается тяжестью пах, сцепил зубы, чтобы не разразиться

ругательствами.

— Подойди ко мне, — приказал ей почти сквозь зубы, с трепетом следя за тем, как

переступает она платье и приближается к нему.

Юлия смотрела ему в глаза, как смотрит человек, сделавший свой главный выбор.

Снисходительно и безразлично... Она отсутствовала рядом с ним. Он не понимал, откуда

столько смирения и безотказности на грани дерзости и нахальства. Не узнавал девушку и

не понимал причин. Это бесило.

Протянул руку, обхватил за талию, приближая к себе. Впился в пухлые, мягкие губки, грубо раздвигая их языком, проникая внутрь, как можно глубже. Со всей страстью, которую в себе душил все эти дни в попытках получить непокорную. Зарылся другой

рукой в её мягкие длинные волосы, не давая возможности контролировать ситуацию, пока

она не застонала в его объятиях. Понял, что слабее её в своём порыве, оторвался.

— Хочешь меня? — спросил просто.

— Да, — ответила она тихо.

Его рука скользнула по гибкой девичьей спине вниз, проникая под ткань трусиков, и он

заметил, как резко напряглось её тело, увидел сомнение на красивом лице. Резко

нахлынуло недовольство, смешалось с возбуждением, превращаясь в странное желание

наказать её за неискренность.

Чётко понял, что Юля ему лжёт.

Рассердился. Очень сильно. Что-что, но заниматься сексом с женщиной, которую не

возбуждает... Что-то ускользало. Там, на кухне, она была другой. Он чувствовал её страсть.

Что сейчас не так? Что именно? Как узнать, если только не...

— Раздень меня, — отдал очередной приказ и почувствовал на своей рубашке ее пальчики, растегивающие пуговицы.

Её ладонь легла на кожу его груди, обжигая своим теплом, направилась вниз и спустилась

на кубики его пресса. Затаил дыхание, сходя с ума от желания. Меньше всего он хотел

сорваться. Больше всего желал увидеть свою Юлю снова. Ту, о которой мечтал.

Дыхание участилось, стало глубже. Он её хотел, и очень сильно. Но сильнее хотел

прорвать этот заслон, что выстроила она старательно между ними. Ложью, безразличным

взглядом, этой ненужной и необъяснимой покорностью. Эту бетонную стену, будто он

бесчувственное чудовище.

— Секс втроём никогда не пробовала? Мне было бы интересно посмотреть на то, как ты

будешь любить другую женщину.

— Ты серьёзно? — уголок её губы разочарованно дёрнулся верх, превращая его в

приличную сволочь. Хотя теперь с веской причиной.

Выдержал взгляд, в котором проскользнули презрение и гнев к нему. Уже лучше.

Настоящие эмоции появились. Но, похоже, их недостаточно для признания. Досада

усиливалась. Первая же начала этот цирк. Отступать поздно.

— Равноценный будет обмен за риски, — сарказмом, словно плетью, подхлестнул её, загоняя дикарку на тумбу.

— Это твоё согласие и условие?

— Да.

Снова гневный блеск в её глазах, на губах лёгкая полуулыбка... И новая волна безразличия