Ольга Горовая - Дурман

Тяжело очень. И сейчас тоже. Однако, и упрекнуть его в данный момент, вряд ли посмеет…

- Танечка, ты что, свет мой ясный? Ты что за фигню уже себе придумала? - в этот момент искренне, казалось, удивился Виталий, уставившись на нее.

И так недоуменно скривил лицо, что она растерялась.

Ухватил Таню крепче, не позволив спрятаться в основании его шеи, как тут же захотелось. И так держа, привстал с ней, уперевшись в сиденье. Почти сел. И она на нем. Вообще неудобно, и немного проблематично, учитывая все, чем они только что занимались, но Таню сейчас больше интересовал другой вопрос, а не гигиена.

- Да, я понимаю, Виталь, много думала обо всем, что мы сами творим друг с другом, и я… все мои обвинения. Я понимаю, что это задевает. И меня же обижало, что ты мои доводы всерьез не воспринимаешь, и тебе - обидно, до меня дошло, наконец. - Она все-таки почти сумела отвести глаза.

Но Виталя вновь заставил ее глянуть прямо на него.

- Танюша, - выдохнул и ругнулся сквозь зубы. - Да я не обиделся! И не собираюсь какие-то счета выставлять. Ты же знаешь, если тебе надо - ребра вскрывай и сердце бери. Все одно - твое все. Я за тебя боюсь. - Он криво улыбнулся. Вообще без веселья. - Я тоже думал много, по ходу, Таня. Было о чем. И права ты во многом, не меньше меня. Не так и просто все сейчас. Димка вышел. Ну, ты видела его сегодня. И он на прежнее место метит. А это - не сказка. И я сейчас не вопросом продажи конфет занимаюсь, даже не машинами, - Виталий сам отвел глаза.

А после - неуверенно как-то глянул на Таню. Не так, как обычно.

- Я за тебя боюсь, до дрожи в пальцах, Танечка, - намотал ее волосы на свои ладони, заставив тревожно замереть в его руках. - Что узнает кто-то, как ты важна, как дорога мне. Что жена… Что тронут тебя. Даже говорить не хочу, что творить могут тогда. Или что меня дожмут…

Он сжал зубы, резко выдохнул. Прижал ее голову к своей голой груди. Она молчала, слушая, как бьется сердце мужа.

- С собакой этой, дурной, сегодня, - ей в макушку пробормотал Казак. - Знаешь, думал это подстава. Ночь, пустая трасса. И нас - всего трое мужиков, да Лизка. Идеальный же расклад, чтоб убрать всех. Пока по тормозам за машиной Димы жал, чтоб не въехать, успел с жизнью попрощаться. И только про тебя и думал, - обхватил так ее плечи, все тело, что не сделать вдох. - Чтобы вернуться. К тебе. Доехать-таки. А все остальное, по боку. Права ты. Нет у меня никакого гребанного кода бессмертия или гарантии, что не прикончат вот так, где-то тайком на дороге. Раньше это просто не важно было. Не имел я никого. А теперь - у нас же семья. - И еще крепче сжимает.

А Таня и не дышит.

Ее накрыло такой волной, что горло перекрыло, душит. Давит грудь, сильнее тисков. И снова - дикий страх, панический просто. За него. Что случится что-то, а она повлиять не может, никак не поможет. И любовь к нему безумная, ведь не отмахивается и от ее слов, от ее доводов, понять пытается. Идет навстречу…

И почему все настолько сложно? Ей все еще не хочется в этом вязнуть, не хочется признавать мир, где есть хоть какое-то оправдание криминалу. Но если это мир ее любимого человека, то что остается делать?

- Значит, я не могу вернуться домой, к тебе, только потому, что это опасно сейчас? И про меня могут узнать? - Таня попыталась разобраться.

Очень хотелось верить, что дело именно в этом, а не в том, что она слишком долго давила на его больное место.

Вместо ответа, Виталий прижался губами к ее волосам, коснулся щек… А его руки ни на миллиметр не ослабили хватку.

- Даже думать об этом не хочу, Танюша, - все-таки ответил. Тихо и сипло. Словно действительно боялся. - А все равно - только об этом и думаю постоянно.

- Но, ты же все время у меня, и так, - нахмурилась она. - И сейчас приехал. И мы же расписаны. Да, тихо и без свидетелей, почти. Но все равно. И здесь тебя все видели… Кто про нас не знает?

Виталий резко выдохнул.

- Даст Бог, никто, кому это знать не надо, - достаточно резко отозвался он, чуть сместившись на сиденье.

Таня мало что поняла из его позиции по ситуации, зато, вдруг вспомнила, что она, вообще-то, на работе. И у нее дежурство. И собака та самая, после операции, у которой уже пора бы проверить состояние. На практикантов тут она полагаться не собиралась. И это заставило Таню всполошиться, дернуться.

- Куда? - тут же рыкнул Виталя.

- Да, к собаке твоей! - тоже резко напомнила она, пытаясь вывернуться из его руки и достать салфетки из ящика в подлокотнике переднего сиденья.

Виталя расслабился. Хмыкнул.

- Это не моя. Это Лиза в дворнягу сбитую вцепилась. Истерику закатила на трассе…