Тэмми Фолкнер - Вновь обретя веру

— Кто ещё? — спрашивает она.

— Рон, Бобби, Дэвид, Джон и Дружище. Все родом из Теннеси, а познакомились в Бейсике.

— Дружище? — фыркает девушка.

— У него были огненно-рыжие волосы, и звали его Шеймус О'Мэлли.

— Дружище звучит намного лучше.

Она усмехается, и боль в моей груди становится сильнее.

— Алекс, который был той ещё занозой в заднице. Как-то он стырил мои тапочки для душа и спрятал их. Он не собирался их носить, просто не хотел, чтобы такая возможность была и у меня. — Я скучаю по его приколам. — Джефф, что был мне как брат. Я знал его дольше всех.

— А ещё двое? — спрашивает Фейт, подняв два пальца.

Я киваю.

— Рекс и Рик. Они были как близнецы — куда один, туда и другой.

Она кивает, удобнее устраивая голову на диване, а мне хочется, чтобы её голова лежала на моей груди, и я мог её чувствовать. Я хочу чувствовать её дыхание на своей коже. Блядь.

— Рик, как и я, пережил взрыв, — выпаливаю я.

Она поднимает голову.

— Я думала, ты сказал, что они все мертвы.

— Он, как и я, пострадал при взрыве, но, когда понял, что я потерял ногу, поднял меня и потащил, перекинув через плечо.

Меня мутит, и я подумываю, а не сделать ли перерыв, чтобы отойти и избавиться от содержимого желудка. Но вдруг Фейт пододвигается ко мне и кладёт голову мне на плечо. При этом она сдвинула ноги, и теперь они не касаются моего бедра, поэтому я кладу их себе на колени и укутываю в плед. Она сидит рядом со мной. Я чувствую, как бьётся её сердце в груди, прижатой к моей руке.

— Что произошло? — шепчет она.

Мой голос надламывается, и я собираюсь с силами, чтобы продолжить:

— Мы добрались до безопасного места, но стоило нам оставить переезд позади, как в него попал снайпер. Он упал. Я пытался поднять его и потащить дальше, но тут подбежали медики и забрали меня. Позже мне сказали, что он умер.

Рик спас мне жизнь, а сам, блядь, умер. Он мог оставить меня лежать там. Но не сделал этого.

Я чувствую влагу на щеках и ненавижу себя за это. Фейт не смотрит на меня. Она просто лежит рядом, и я чувствую слёзы на моём плече.

— Чёрт, я не хотел, чтобы ты плакала, — говорю я, притягивая её лицо к своему, и она смотрит мне в глаза.

— Как после всего этого ты продолжаешь жить? — спрашивает она.

Её рот так близко, что я могу чувствовать аромат чипсов, которые она недавно ела. Я облизываю губы. Так как хочу её поцеловать. Но мне не следует начинать что-то. Ведь мои дни сочтены.

— Не уверен, что я и вправду всё ещё живу, — признаюсь я. — В некоторые дни особенно трудно.

— Сколько времени потребовалось, чтобы научиться жить с этой ногой? — спрашивает она.

Её рука касается моего бедра, и мои мышцы напрягаются.

— Много.

Фейт утирает лицо о мой рукав и вздыхает. Я знаю, она заметила мои повлажневшие щёки, но мне всё равно. Не знаю почему, но это так. Хотя мне стоило бы об этом побеспокоиться. Ведь мужчины не плачут, не так ли?

— Мужчины плачут, — шепчет она.

Чёрт. Я что, сказал это вслух?

— Ну, если ты так говоришь, — легкомысленно выдаю я и вытираю лицо.

— Ты когда-нибудь задумывался, почему остался в живых? — спрашивает она.

— Я задаюсь этим вопросом каждый чёртов день, — брюзжу я.

Я не был достоин этого. Не был лучше перней. Выжить должен был кто-то другой. Дома меня не ждала мать, жена или хотя бы подружка. Я был одинок, в отличие от них.

— Ты веришь? — спрашивает она.

Я опускаю взгляд на неё.

— Ты имеешь в виду, верю ли я в Бога?

Она качает головой.

— Веришь ли ты в то, что есть нечто большее, чем ты?

Она поднимает палец, чтобы остановить меня, когда я открываю рот. Я не верю ни в Бога, ни в предопределение или ни какую-либо другую фигню. Больше не верю.

— И я не подразумеваю кого-то, кто отвечает за твою жизнь. А говорю о вере… В том смысле, что ты не одинок, даже тогда, когда у тебя никого нет.

— Я не понимаю.

— Представь невидимые нити. Они связывают тебя с людьми. Так, как ты был связан со своими родителями, пока они были живы. Затем, когда потерял с ними связь, ты по-прежнему был связан с другими, например, с парнями из твоего отряда. Твои нити не рвутся, когда ты кого-то теряешь. Ты связан с этим человеком и всегда будешь его помнить. Таким образом, нитей становится всё больше, поскольку к предыдущим добавляются новые, и эти новые связи тоже становятся частью тебя.

Она на секунду замолкает, и я не знаю, что сказать, потому что вижу картинку, которую она нарисовала в моей голове, и она чертовски прекрасна. Но это не реальность. Мои нити были перерезаны, и им некого связывать. Больше нет. А я так чертовски устал быть один.