Gradinarov - Synovya

1. Полное невмешательство в жизнь казачества с сохранением за ним права устраиваться и жить согласно постановлениям двух съездов войска и выработанным ими законов.

2. Ответственная гарантия комитета за то, что на казачество не будет произведено никаких покушений и насильственных действий.

3. В отсутствии казаков исполнительному комитету предлагается соблюдать следующее:

а) гарантировать имущество и личную безопасность граждан;

б) гарантировать полную безопасность казаков и Красноярской казачьей станицы;

в) немедленно вывести из Красноярска введенные из двух мест красногвардейские отряды.

4. Дать исчерпывающий ответ не позднее двенадцати часов тридцать первого сего января.

В случае невыполнения предъявленных условий, я, властью, данной законом, объявляю всеобщую мобилизацию войск и объявляю за собой свободу действий».

Ночью казачий дивизион покинул город. Покинул налегке на две недели, пока не получит ответ исполнительного комитета Совета рабочих и солдатских депутатов на предъявленный ультиматум. Уходили в поход, взяв с собой две кухни на колёсах, арсенал с трёхлинейками и патронами, несколько подвод с фуражом, две санитарные кибитки с красными крестами на брезентовых палатках, походный горн с кузницей и фуру с запасными подковами. Впереди и сзади казачьего дивизиона двигались казачьи разъезды, чтобы предупредить командование в случае внезапного нападения красногвардейцев. Верстах в пяти от города, в небольшом распадке, дивизион ждала группа офицеров, семинаристов и гимназистов, поодиночке собравшихся, чтобы уйти с казаками. С дороги виднелись огоньки папирос людей, недовольных советской властью.

Сотников окликнул ординарца Ивана Перепрыгина:

– Мы идём без остановки! Пусть пристраиваются к нам в хвост. Кто устал, того посади на подводы. В Торгашине всех проверим и составим список.

– Понял, Александр Александрович! – ответил ординарец, развернул лошадь и поскакал в хвост колонны.

Морозно, но безветренно. Над дорогой туман от дыхания людей и лошадей. С двух сторон чернела тайга и только с пригорков просматривался темнеющий скалами обрывистый левый берег Енисея.

Вернулся ординарец:

– Александр Александрович! Все пристроились. На подводы сесть желающих нет. Говорят, пешком теплее. Там один маленький еврейчик спрашивал о вас! Представился Штибеном.

– Скажи ему, встретимся завтра в станице. Тоже мне, ополченец! Он только языком может воевать! Оратор – любого заговорит! – засмеялся атаман.

К Торгашино подошли к утру. Станичники не спали. Светились в избах окна. Весёлые дымки пробивались сквозь марево просыпающегося дня, звали к себе вошедшее в село войско теплом и уютом. Казаки просили у хозяев дров, разжигали костры, доставали из вещмешков съестные припасы и подкреплялись после долгой дороги. Ординарец собрал командиров эскадронов в избе сельского старосты.

– Значит так, командиры! – начал Сотников. – Торгашино не сможет всех нас расквартировать. Здесь остаётся дивизион и человек двадцать офицеров. Остальных развести в Лукино и Есаульское. Командиру первого эскадрона выставить казачьи разъезды в Торгашине со стороны красноярской дороги, в Лукино и Есаульском. Да, проинструктируй, как положено. А ты, Перепрыгни, сегодня организуй семинаристов и гимназистов на обучение стрельбе из трёхлинейки. А то, не дай бог, перестреляют себя ненароком. Да с уличными кострами поосторожней. А то сожжём станицу. Как с питанием, интендант?

– Сегодня расквартированных кормят хозяева, а завтра – кочегарим кухни. Завтра всё по-походному, – ответил кругленький красноморденький казак.

– Добро! И смотрите с самогоном! Ни глотка! Город рядом. В любое время можно ждать прихода совдеповцев. Сегодня отдыхаем. Завтра с утра – сельский сход, а затем – заседание штаба. Остальные вопросы через ординарца.

А в Красноярске, в клубе эсеров на Воскресенской улице, появилось Воззвание казаков, ещё не вручённое исполкому Красноярского Совета. Совдеповцы, встревоженные ультиматумом казачьего дивизиона, срочно предприняли ряд упреждающих мер. Председатель городского Совета Григорий Вейнбаум немедля направил донесение в следственную комиссию Красноярского революционного трибунала.

«Двенадцатого января в клубе социалистов-революционеров, помещающемся в доме Смирнова на Воскресенской улице, было в окне вывешено Воззвание – ультиматум мятежного атамана Сотникова. В этом Воззвании имеется призыв к вооружённым силам на борьбу с Советской властью.