Gradinarov - bratia

– Ты что делаешь, дьявол! На родного дядю с шашкой бросаешься! Я тебя со свету сживу, что поднял на меня руку!

– Ах! Ты так и не понял! Я больше не потерплю твоих издевательств! Меня отец родной ни разу не бил! Тогда получай! – и он занес шашку над головой беззащитного дяди.

В комнату влетела Авдотья Васильевна. Она упала на колени:

– Образумься, сынок! Прости дядю Петю!

Сашка стоял, будто и не слышал. Тугие желваки ходили по лицу. А рука с шашкой так и зависла в воздухе.

– Еще раз взмахнет плетью – я его порешу! Вот этим! – и он бросил шашку острием вниз. Та воткнулась в пол. Эфес веером покачивался перед забившимся в угол Петром.

– Понял, дядя Петя, что я сильнее тебя и не позволю править бал в доме!

– Сильнее, но не мудрее! – дрожащими губами выдавил Петр.

– Скоро и мудрость придет! А про гибель отца – я докопаюсь до правды! Кони в пропасть сами не кидаются, если за вожжу не дернешь! – пристально смотрел в глаза Александр. – А батрака Акима не распускайте! Разъелся он, как экономка, еще и в дела хозяйские лезет. Я все сказал!

Развернулся и ушел.

Петр Михайлович выдернул из пола шашку, вжикнул ею воздух.

– Ну и силища! – посмотрел на Авдотью Васильевну. – Спинку стула рассек не за здорово живешь, а стулья-то дубовые! Его теперь не сломишь! Норов крепче моего. Будем свой дом строить. Доступ к деньгам у нас есть. Печать Киприяна у меня в кармане. С банками смогу работать. У Акима и вправду хамства поприбавилось. Ходит по дому, как дворецкий. Ливреи не хватает. Давно, видно, не был бит. А с Александром придется вести дела как с равным, хотя он еще младен.

Петр Михайлович подумывал, как отделаться от варнака Акима. Бояться его стал. Решил отправить в Минусинск кладовщиком в зерновой балаган или сторожем на товарный склад. Одним словом, подальше от Сашкиных глаз. Племянник, парень дотошный и упрямый, выдавит из Акима правду о гибели отца и матери. Он и сейчас не верит в байки о бешеных неуправляемых лошадях. А с годами его потянет в те места, он дотошно вникнет в случившееся и еще глубже усомнится в варнацкой «правде». «Подожду, – думал он, – до следующей навигации, а осенью спроважу Акима на Минусу. Может, там его смерть найдет».

В августе Петр Михайлович с печатью старшего брата поехал в Енисейск, подписал в банке счета на оплату муки, сахара и других товаров, сверил остатки денег, приценился к избам для дочери, походил, посмотрел, выбрал три адреса недалеко от гимназии. И решил, как только дочь вернется с каникул, купит ей дом. Потом, пока шла погрузка товаров на баржи, он успел со шкипером Гаврилой прицениться к продающимся пароходам. Вместе они ходили по пристани, заходили на суда, осматривали трюмы, обшивку палубы, паровые машины, остальную оснастку, необходимую для плавания в низовье.

– Куплю, Гаврила, пароход, и будешь ты на нем шкипером ходить! Ты на Енисее теперь знаешь каждое улово. Хватит на этой дощатке хвостиком за пароходом болтаться. Таких шкиперов на Енисее двое: Иван Шваненберг да ты, – похлопал он по плечу Гаврилу.

– Благодарствую за честь, Петр Михайлович! Ну, я уже привык один управляться на барже. Теперь мне и Енисей морем кажется!

– Нет, Гаврила Петрович! Твою благодарность я не беру. На пароход мне нужен такой человек, как ты. Чтоб команду в кулаке держал. Поставил все службы судна по морскому уставу.

– Не получится! Нужны люди, обученные мореходному делу. А их на Енисее не густо. Надо брать с дипломами капитана и машиниста парового котла. А уж рулевых да кочегаров учить в работе. Нужен боцман. Готовых вряд ли мы найдем. Если только переманим с других судов, посулив хорошее жалованье.

– Жалованье я положу чуть выше, чем на судне Баландина. Еще будем держать вне команды приказчика и управляющего моим судном или шкипера.

– Понял! Из судов, которые ходят по Енисею от Минусинска до Гольчихи, мне нравится пароход «Николай» купца Матонина. Если он выставит его на торг, то брать надо этот пароход. Он отходил, наверное, не больше трех навигаций. Выясняй, Петр Михайлович, и потом будем смотреть. «Николай» – пароход экономичный. В сутки съедает двенадцать саженей дров, за навигацию – семьсот. А тот же «Енисей» сжигает за сутки двадцать пять саженей, за навигацию – тысячу двести. А мощность паровой машины «Николая» на десять лошадок меньше «Енисея». Стало быть, содержать «Николая» в два раза дешевле. Думай, Петр Михайлович!