Даль Орлов - Реплика в зал. Записки действующего лица.

- А где соберемся? - голосом, дрогнувшим от благодарности, спросил я. Олег из АПН мгновенно перевел.

- Да здесь у вас и соберемся, - ясно ответил О?Шея. - Завтра. Я уже всех оповестил.

На следующий день в наш номер, из которого еще не выветрился запах утренней яичницы, входили самые богатые люди Новой Зеландии...

Самые богатые люди Новой Зеландии, числом около десяти, втянулись в наш с Геннадием Евгеньевичем Шолоховым номер, вольно распределились по нему и принялись за наше пиво. Продюсер О╢ Шея, за дни работы над будущим сценарием освоившийся здесь как дома, наперегонки с молодым своим сотрудником Крэйгом то и дело хлопал дверцей холодильника, извлекая из него запотевшие банки и бутылки.

- Будет ли фильм - не знаю, - ворчал между делом Геннадий, - а пиво скоро кончится...

Сценарист и редактор, то есть я, не очень заинтересовал пришедших. Зато руководитель производственного управления советского Госкино представлялся им фигурой определяющей многое в далекой могучей державе. Он и изъяснялся в их понятиях - сметы, затраты, балансы, курсы, и за ним для них брезжили крупные финансовые возможности. Откуда было им знать, что в советской действительности их гость имел 350 рэ в месяц, что пересчитывать на их доллары было бы просто скучно. Но Геннадий умело поддерживал свой мифический имидж, переходил от одного к другому, чокался пивом, ненавязчиво, но убедительно расписывал выгоды сотрудничества с советской кинематографией.

Я тоже не дремал: напирал на преимущества нашего сюжета, намекал на его конкурентоспособность в возможной борьбе за Оскары, а также дипломатично высказывал озабоченность встречами новозеландских регбистов с командой Южно-Африканского союза, в котором существовавший тогда апартеид, с нашей точки зрения, противоречил олимпийским идеалам. Мало того. С председателем королевского национального художественного совета Биллом Шитом, тонким и прямым, как мундштук, в белом облегающем блайзере и с томными глазами, мы подробно поговорили о балете.

Словом, профанами мы не выглядели. Хотя и вздрагивали при каждом очередном хлопке холодильника: пиво уходило.

После гостей О?Шея подвел итог:

- Вы им понравились, они поняли, что вы приехали делать дело.

Со следующего дня наш продюсер задышал свободнее, выдал суточные и сам заговорил о том, что сценария не создашь, не изучив местную жизнь.

Меня, конечно, интересовали бегуны. Поэтому однажды утром мы подъехали к дому Ача Джели, кандидата в главные тренеры страны по бегу, воспитавшего Джона Уокера, олимпийского чемпиона в Токио на 800-метровой дистанции и рекордсмена мира на милю.

Хозяева на звонок вышли не сразу.

Улица, состоящая из легких, пестро раскрашенных коттеджей и очень напоминавшая декорации где-нибудь на "Мосфильме", а скорее - в Голливуде, еще спала. Если характеризовать ее совершенно нелицеприятно, то точнее определения, чем "благодать", не подберешь. Да и то сказать, может ли быть иначе в сытых субтропиках, где нет необходимости прятаться в кирпиче и бетоне и где шорты - основная одежда нации.

Ач Джели, человек лет пятидесяти, вышел именно в шортах, усадил нас в гостиной за полированным деревянным столом, представил свою жену Речел, которая уже держала поднос с чашечками кофе, сливками и кексом.

Оказалось, что Ач однажды русских уже видел: когда во время второй мировой с английским конвоем заходил в Мурманск. Выяснилось также, что составленные у стены музыкальные инструменты - гитары, сак, что-то ударное - не украшение интерьера, а хобби: отец, мать, два сына и дочь музицируют на досуге. Бегуны приходят к нему с утра, для каждого он имеет индивидуальную тренировочную программу. Занимаются или на местном стадионе, или стартуют от его дома, бегут по шоссе до моря и обратно. Собственно, скоро это можно будет увидеть: придет Джон Уокер, сегодня его день, побежит вместе с приятелем.

Тут и появился человек-легенда, самый быстрый и выносливый в мире на тот момент. Был он в трусах и майке с надписью на груди "Уокер", познакомился, присел рядом. 24-х лет, ростом 172 см, весом 73 кг, объем легких за 6 тыс. кубиков, пульс в покое - 40 ударов в минуту. Для посвященных - этим все сказано, непосвященным советую посчитать свой пульс: если вы здоровы, получится от шестидесяти до восьмидесяти ударов. Значит, сердце Уокера раза в полтора-два мощнее, чем у обычного человека.

Такое встретишь не часто, захотелось удостовериться.

- Можно посчитать ваш пульс?