— Я и читать-то едва умею, — говорит он. Вот оно, главное. Теперь все сходится, и я его вижу. Перекошенное лицо, словно от неимоверных усилий остаться прежним, сохранить маску, которую до сих пор показывал миру, — но маска трещит по швам, и тайное становится явным. Я отворачиваюсь: легче смотреть на огни, чем на него.
Розовый фургон въезжает на стоянку такси, и Лео кричит:
— Если ты с нами, залезай! Нам пора. Нам давно пора!
— Ты что, ничего не скажешь? — спрашивает Эд. — Или это так важно?
И я слышу, как все его рисунки обрели голос. И человек с пляжа, глядящий на волны. И сердца, гудящие от землетрясений, и расстроенные моря. Я заставляю себя взглянуть на него, потому что ему нужно, чтоб на него смотрели, нужно, чтоб его видели. Мне нестерпимо знать, что все это время он был один, рисовал лунные граффити и застрявших в кирпичах птиц, скрывая, какой он на самом деле.
— Важно, — говорю я ему.
Он бросается к фургону, и они уезжают.
— Я не договорила! — кричу я вслед фургону. — Для тебя! Я хотела сказать, что это важно для тебя! — Мне все равно, как ты читаешь. Но мне не все равно, что ты врешь и собираешься грабить школу. Мне все равно, есть ли у тебя работа.
Розовый фургон быстро удаляется, как закат в ускоренной перемотке, под стать моему «дзынь» наоборот. Когда фургон исчезает, я вспоминаю, как мой первый стеклянный сосуд разбился из-за неправильного обращения. Я уже второй раз ударила Эда прямо в лицо. За третьей оплеухой вряд ли кто возвращается.
***
Я сижу на скамейке у казино, жду девчонок и болтаю ногами от нетерпения. Огни над мостом сигналят: «Беги в школу. Найди Эда. Объясни, что он не расслышал ключевые слова; не дай совершить ограбление. Скажи, что он слишком хорош, чтоб быть преступником. Слишком умен. Слишком талантлив. Отвези его в мастерскую Ала, покажи, сколько всего может выйти из стекла, если нагревать его правильно. И если остужать правильно».
С каждой минутой потребность догнать его все сильнее. Будь со мной велосипед, я бы не раздумывая рванула к школе, но велик остался в фургоне.
Джезз, Дэйзи, где вы? Ну пожалуйста, пусть я успею. Пусть прежде, чем его арестуют, Эд узнает, что мне все равно, есть ли у него работа. Пусть узнает, что чувство юмора осталось при нем и он все такой же умный. Пусть узнает, что даже в лучших моих работах бывают трещинки, но зато сами изделия такого цвета, что их невозможно не любить.
Джезз, Дэйзи, поторопитесь! Нам надо успеть. Ну пожалуйста, пусть я успею.
Спустя целую вечность из-за угла появляются Джезз и Дэйзи.
— Мы их потеряли, — сообщает Дэйзи. — Скорее всего они в «Барриз», там всю ночь открыто. Насколько сильно мы хотим отомстить?
— Гамбургер с картошкой я хочу сильнее, — заключает Джезз.
— Они не в «Барриз». Они поехали грабить школу. Мне Эд рассказал.
— Не понимаю, как же я этого не увидела? Пора завязывать с предсказаниями в кафе. Не могу брать с людей деньги, — огорчается Джезз.
— Такое трудно увидеть, — отвечаю я.
— С закрытыми глазами все трудно увидеть. Люс, прости, что я тебя втянула. Я мечтала о приключении, но не думала, что их будет столько.
— Я хочу поехать в школу. — На стоянке осталось только одно такси, и я не спускаю с него глаз.
— У вас есть деньги? У меня только пятнадцать долларов.
— Послушай, Люс, если нас поймают вместе с ними на территории школы...
— То прощай универ, привет кутузка, — заканчивает Дэйзи. — И зачем только Дилану деньги? Ему родители все оплачивают. — Она задумывается, и лицо ее вдруг светлеет. — Кроме нашей поездки. Он не хочет, чтоб я встречалась с серфером.
— А я не хочу, чтоб Эда арестовали, — говорю я, следя за прохожими. В любую минуту такси могут занять, придется ждать следующего, и тогда мы не успеем. — Вы не обязаны со мной ехать.
Только, пожалуйста, поедем вместе.
— Давай, я попробую набрать Лео? — предлагает Джезз.
— А я Дилана, — подхватывает Дэйзи.
Они звонят. Пожалуйста, дозвонитесь...
— Лео либо отключен, либо не берет трубку.
— Аналогично, — кивает Дэйзи.
Я стремительно иду к такси, чтоб не передумать. Не знаю, как буду смотреть в глаза миссис Джей, если меня арестуют по подозрению в краже из ее кабинета.
Дэйзи на переднем сиденье показывает, куда ехать, мы с Джезз устроились сзади.
— Люс, — говорит она, — я не хочу писать завтра в дневнике: «Всю ночь гуляла. Угодила за решетку». Мне хочется домой, смотреть телик с родителями и умирать от скуки.
Читать дальше