Джулианна Киз - Под вопросом

– Ты права. Это все твоя вина.

Я улыбаюсь его попытке ослабить возникшее было между нами напряжение. Это уже не совсем гнев, но тем не менее не похоже, что все уже закончилось.

– Знаешь… – начинаю я, кладя ладонь ему на грудь и толкая его на кровать. – Прошлый раз ты продемонстрировал свой «фокус», а я свой – нет.

Его брови взлетают до комичного высоко. Я никогда не делала ему минета и, хотя в первую нашу совместную ночь предлагала ему, а он сказал «не в этот раз», однако ни разу не пытался заставить меня это сделать. Но теперь я сама хочу. Мой опыт в этом вопросе довольно ограничен и неприятен, но также было и с получением подобных ласк самой, а на деле это оказалось очень приятным занятием.

Он останавливается, когда касается кровати подколенной ямкой, но не присаживается. Тяжело выдыхает, когда я опускаю руку и глажу его, твердого и горячего, через хлопчатобумажную ткань.

– Это я тоже не часто делала, – шепчу ему на ухо, держа лицо так, чтобы он не мог видеть, как меня смутило это признание. – Поэтому скажи, что тебе нравится.

– Нора, – выдыхает он хрипло и страдальчески, и это так заводит.

Я начинаю опускаться на колени, но он останавливает меня.

– Ты не обязана, – говорит он, часто моргая. – Если ты думаешь, что должна в качестве извинения, то не нужно. Все в порядке.

– Я не пытаюсь таким образом извиниться.

– Сделай это только если на самом деле, действительно этого хочешь.

Я удерживаю его взгляд, и мы одновременно разрываем его, ухмылки превращаются в широкие улыбки.

– Я хочу этого, Кросби. Я испытываю такую потребность.

– Хорошо, ты меня убедила, – скороговоркой изрекает он.

Я опускаюсь на колени и параллельно стягиваю с него спортивные штаны и боксеры, побуждая присесть, а затем медленно развожу его колени в стороны, надеясь, что не выгляжу при этом так же нервно, как себя чувствую. Я тоже возбуждена, но вернувшись только что с замалевывания двадцати пяти имен девушек, которые, возможно, преуспели в этом деле, я не могу избавиться от беспокойства.

– Ты в порядке? – спрашивает он, заправляя мне за ухо выбившийся локон.

– Да, – тихо отвечаю я, склоняясь, чтобы взять его в рот. Мое действие мгновенно вознаграждается резким стоном и напряжением в его бедрах у моих плеч. Он поглаживает мне волосы и мурлычет мое имя наряду с кучей других бессвязных слов, и хотя я знаю, что делаю все неидеально, ему похоже нравится. Хвала у него в равной мере чередуется с мольбами, и прежде чем дойти до грани, он дотягивается до лежащей поблизости коробки с салфетками и кончает себе в руку.

Его голова падает на грудь, и он вздыхает, а затем вяло тянется и подтягивает вверх свои штаны. Я тихонько сижу рядом с ним на кровати и поднимаю глаза, лишь когда чувствую, что он развернулся ко мне. Он слабо улыбается и проводит ладонью по моей щеке, а когда отводит назад руку, то между его большим и указательным пальцами оказывается зажат четвертак.

– Та-дам.

– Ты мастер-волшебник.

Он склоняется и целует меня.

– Спасибо.

– Я больше этого не скажу, так что наслаждайся.

Он смеется.

– Не за комплимент, Нора.

Я закусываю губу, польщенная, но вместе с тем все еще немного смущенная.

– Нет проблем.

Он улыбается и утягивает меня на постель, ловко расстегивая пуговицы на моей рубашке.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я, останавливая его руку.

– Ты же сама сказала, – отвечает он, высвобождая свою руку и возобновляя прерванное занятие. – Я мастер. И сейчас я собираюсь показать тебе парочку других фокусов.

– Я сказала, что ты мастер-волшебник.

– А еще ты сказала, что больше этого не скажешь, так что верить тебе нельзя.

Я смеюсь, а он тем временем скользит своей грубой рукой по моему животу и ныряет под пояс моих джинсов прямо мне в трусики.

– Кросби, – выдыхаю я.

– Мастер, – исправляет он.

Я фыркаю от смеха.

– Отстань.

Он снова меня целует.

– Всему свое время.

Глава восемнадцатая

В субботу днем я сижу дома, занимаясь на диване с Кросби, чтобы наверстать материал, который мы забросили прошлым вечером. Келлан вовсю готовит на кухне, потенциально опасную еду, тестируя рецепты для субботнего предрождественского постблагодареньевского званого ужина. Мероприятие, которое мне не удалось сорвать.

– Ладно, – говорит он, держа ложку с поднимающимся от ее содержимого паром. – Чья очередь пробовать?

Кросби косит на меня взгляд.

– Твоя, – говорит он вполголоса.