Джулианна Киз - Под вопросом

– Что происходит? – Быстрый осмотр помещения говорит, что у нас три посетителя, и все полностью поглощены своими собственными делами.

– Сегодня вечером мне нужно уйти пораньше, – говорит Нэйт. – Вам придется закрыться и сделать банковский депозит. Вместе.

– Во всем городе сейчас человек восемь, – спорит Марсела, явно не в первый раз. – И здесь все словно вымерли. С этим справится и одна из нас.

– Ты останешься, и вы сделаете это вместе, – говорит он удивительно твердым голосом. – Я ухожу в шесть, а вы закроете двери в полдесятого, а выйдете отсюда в десять. Вместе.

Марсела закатывает глаза, но перестает спорить. Получив наше негласное согласие, Нэйт исчезает в маленьком офисе, Марсела уходит на перерыв, чтобы поработать с платежными ведомостями, а я следующие пару часов обслуживаю случайных посетителей. Марсела по-прежнему занята на кухне, и я даже не думаю о ней, пока Нэйт не выходит в куртке и с ключами от машины в руке.

– Как думаешь, вы сможете пару часов вести себя цивилизованно?

– Мы всегда такие.

– Как гражданская война, – сухо отвечает он. – Не спалите это место.

– Я? Никогда.

– И пусть вся твоя одежда останется на тебе.

– Говорила же. Я начала новую жизнь.

– Новая жизнь с Келланом МакВи?

– Как ты… – я прерываюсь, когда замечаю за его плечом Марселу на полпути к кухонным дверям и, судя по ошеломленному выражению ее лица, вероятнее всего, она слышала последнюю реплику о Келлане.

Нэйт подмигивает мне:

– В этом городе нет секретов.

Я стреляю в него предупреждающим взглядом:

– Есть.

Он указывает на нас с Марселой, пятясь назад:

– Ведите себя хорошо.

– Конечно, – отвечает Марсела скучающим голосом.

Я поднимаю большой палец, наблюдая, как Марсела отступает на кухню, и в моем животе разрастается мучительное чувство вины. Знаю, что это нечестно – сначала прервать нашу дружбу, а потом негодовать из-за того факта, что мы больше не друзья, – но так и есть. Не то чтобы ей приходилось особо стараться, чтобы уговорить меня делать всю ту фигню, что мы творили, но она – «стартовый» наркотик 8. Супервеселый, верный и чувствительный «стартовый» наркотик в черном платье-свитере и на красной платформе.

Я нелегко пришла к решению свести все на нет. Но за нагоняем в кабинете декана последовало с полдюжины гневных звонков от моих родителей и очень суровый выговор от судьи, когда меня вызвали, чтобы наложить дисциплинарное взыскание за то, что я пьяная и голая бегала по городу. Не так уж много девушка может вынести. Лишь бы все отстали от меня, я клялась и божилась, что исправлюсь, и «исправление» включало в себя прекращение моей дружбы с Марселой. Не то чтобы она была Мисс Идеальность – в конце концов, бег нагишом был ее идеей. Просто она бегает быстрее. И прячется лучше. Потому что меня поймали, когда я сидела голая, согнувшись за компостным баком, а ее так и не нашли, хоть я знала, где она пряталась. И я отказалась назвать ее имя, что вылилось в дополнительные пятьдесят часов общественных работ.

Марсела была очень веселой, но по-прежнему дружить с ней и не посещать вечеринки – это как наркоману в завязке сказать, что просто идет в кино со своим бывшим поставщиком наркотиков – никто не будет смотреть фильм. Если я завалю еще один предмет, то лишусь стипендии и вылечу отсюда. Мои родители не могут позволить себе оплатить еще один год обучения, а заработка в кофейне едва хватает, чтобы покрывать минимальную аренду и продукты. Вот такая ситуация, и это больше, чем что-либо другое заставляет меня взять тряпку и отправиться вытирать столы, вместо того чтобы последовать за Марселой на кухню и выяснить отношения.

* * *

К восьми в кофейне мертвая тишина. Я решаю судоку во вчерашнем «Portland Press Herald», а Марсела, сидя за одним из столов, красит ногти лаком с блестками. Нэйта не так уж волнует судоку, но лак для ногтей точно под запретом, и я знаю, что Марсела делает это, чтобы отомстить ему за то, что оставил ее со мной. Ну и ладно – если ее гнев направлен на кого-то еще, надеюсь, она в кои-то веки забудет нацелить его на меня.

Наконец понимаю, какая цифра должна быть в правом верхнем углу, когда дверь распахивается и заходят Келлан с Кросби. Несмотря на прохладный вечерний ветерок, они одеты в футболки, шорты и кроссовки, и оба в поту.

– Привет, – широко улыбаясь, говорит Келлан, когда они подходят.

Кросби следует за ним, и что плохого в том, что я замечаю, как сильно его футболка натянута на груди? Сильнее, чем у Келлана. Что его бицепсы выглядят так, словно могут разорвать по шву рукава, если он хоть немного напряжет их.