Ирина Леонова: Жизнь по вертикали

Ларису с мамой поселили в комнате для прислуги, в ней помещались стол, узкая кровать, на которой спала мама, девочка ютилась на трех стульях, состав­ленных вместе. Это не было жестоко по отношению к сестре, просто в одной из комнат жил еще один родственник по имени Август с женой — тетей Катей.

В квартире был балкон, на котором стояло кресло-качалка, и Лариса, с удовольствием сидя в нем, любовалась городом и катала удивительную плетеную коляску для кукол, которая, по-видимому, ранее принадлежала дочери хозяина дома. Владелец дома, немец по национальности, бежал при наступлении Советской Армии.

В Таллинне находилось много пленных немцев, и Лариса вместе с детьми нередко бежала за колонной военнопленных, когда те возвращались после работы в казармы, задорно крича вместе со всей ребятней:

— Ein, zwei, drei!

Фриц, не отставай!

Котелок держи на пузе,

кашу уплетай.

На ногах у многих девочек красовались босоножки-колотушки, подошва у них была сделана из дерева, она сгибалась только по­средине, гром от них стоял по всей улице!

Детство в большинстве случаев помнится как самое счастливое время жизни, даже несмотря на голод, нужду и сиротство.

«До сих пор ем мандарины с кожурками. В детстве, когда у нас с мамой не было денег, моей главной мечтой было попробовать этот фрукт. Помню, их начинали продавать перед Новым годом, и мне казалось, что повсюду стоял мандариновый запах. Однажды я не удержалась и, пока никто не видел, подо­брала валявшиеся возле урны шкурки. Съела их за секунды. Так сбылась моя мечта».

Избирательна человеческая память — все плохое постепенно стирается.

До седьмого класса обучение проходило раздельно, а потом школы объеди­нили, и девочки стали учиться вместе с мальчиками.

Лариса с удовольствием занималась в драмкружке, которым руководил артист Русского драматического театра Иван Данилович Рассомахин. Вместе с ней играли в кружке Игорь Ясулович, Владимир Коренев, Виталий Коняев, Лиля Малкина. Лариса также посещала Академию художеств, где занималась приклад­ным творчеством — росписью по тканям. А еще они всем классом ухаживали за одинокими могилами на кладбище.

Евгения Адольфовна устроилась на работу на мясокомбинат. И Лариса на всю жизнь запомнила вкус жидкого гематогена и рыбьего жира, которые заставляла пить мама. Избавление от «витаминного счастья» наступило только тогда, когда Евгения Адольфовна устроилась работать на кондитерскую фабрику «Калев».

Несмотря на угрозу наказания, вплоть до тюремного срока, и что фабрика охранялась жесточайшим образом (у проходной всегда дежурил отряд конной милиции), работницы умудрялись выносить несколько конфет для своих детей. Наверное, с высоты прожитых лет это звучит ужасно, но глядеть в постоянно голодные глаза ребенка еще горше.

Там же, в Таллинне, их нашла Елизавета Ивановна Бридина, одна из сестер отца, которая, как и вся семья, противилась браку своего брата Анатолия с Евге­нией. Она жила в Таллинне с тремя дочерьми, жила очень бедно, так как ее муж умер. У Елизаветы Ивановны в Таллинне никого не было, и нужда заставила обратиться к бывшей невестке. Евгения Адольфовна всю жизнь помогала род­ственникам чем могла.

А личная жизнь не складывалась у Евгении Лужиной, несмотря на то, что она была еще молода и привлекательна. Что-то неуловимо несчастливое присутствова­ло в ее судьбе. Одно время она встречалась с врачом из пленных немцев. Лариса помнит, как однажды тот, придя к ним в гости, подарил ей резиновый мяч.

Только потом, когда Лариса уже выросла и уехала из Таллинна, мама стала жить гражданским браком с Михаилом В. Он работал дальнобойщиком, водил огромные фуры, чем вызывал восхищение всех мальчишек. Вскоре Михаил ско­ропостижно умер от инсульта.

«Я чувствую вину перед мамой. Мы с ней непростительно мало общались. Я всегда была как бы сама по себе. До 80-го года она жила в Таллинне, а потом я перевезла ее в подмосковный городок Пушкино. Решила, что ей там будет лучше. Ошиблась. Не нужно было ее трогать, выдергивать пожилого человека из при­вычной среды. Мало того, что у нее здесь никаких знакомых, так и виделись мы редко — я приезжала к ней пару раз в году. Когда у мамы случился сердечный приступ, меня не было рядом. Ее не спасли. Приехавшая по вызову неопытная девочка не могла попасть в вену. А потом заставила маму спускаться пешком с пятого этажа по лестнице к машине. До больницы маму довезли, а вот помощь так и не оказали — она скончалась, пока оформляли бумаги.