Pepper Winters - Second Debt

Она ударила меня коленом.

Сквозь оглушительную боль, я еле заметил, что Нила пресекла все дозволенные границы. Ее дыхание было рваным, щеки раскраснелись, и ее глаза мерцали странной смесью вожделения и ненависти.

— Не смей прикасаться ко мне, Джетро Хоук. Может, ты и был между моих ног. Может, ты и был в моем теле, но я никогда не позволю тебе пробраться в мою душу. Не сейчас.

Я издал шипение сквозь стиснутые зубы, покачиваясь на волнах жгучих мук. Я не мог стоять прямо.

Нила склонилась и прошептала мне на ухо.

— Может, у меня нет острых клыков, но у меня есть острое колено. — С бесконечной нежностью она откинула волосы с моего лба. Ее прикосновение было нежным, любящим, но под этим всем скрывалось уродливая правда.

Что-то было утрачено в ней.

Что-то, что привлекало меня в ней и внушало веру.

И снова моя проклятая семья уничтожила любую надежду найти спасение от разрушения с единственной женщиной, которая могла быть достаточно сильной, чтобы помочь мне.

Нила проговорила:

— Я не целую мужчин, которых нахожу омерзительными. Что бы ни произошло между нами ранее, все кончено.

Стискивая зубы, я вскрикнул:

— Молчать!

Она замерла.

Моя вспышка гнева прогремела сквозь нашу непрекращающуюся ругань, внося немного ясности.

— Не смей лгать мне. Ты позволишь мне войти в тебя. И ко всему прочему, ты позволишь мне обладать тобой. — Хватая ее запястье, я подтянул ее ближе к себе. — Ты сделаешь это, потому что у нас нет другого выбора. Ты уже находишься во мне. Ты что не понимаешь этого? Ты во мне. И будет достаточно честно, если я окажусь в тебе.

Тишина.

Тяжело дыша, я прорычал:

— Тебе прекрасно известно, насколько опасную игру мы ведем. Я не собираюсь принимать ответных мер на то, что ты сделала, но не смей провоцировать еще больше. И не смей говорить мне больше, что все кончено. — Прижимаясь носом к ее, я прошипел: — Потому что ничего не кончено.

Ее глаза вспыхнули.

— Поверь мне, все кончено. У меня нет совершенно никакого желания прикасаться к тебе, когда бы то ни было.

Мой гнев вспыхнул с новой силой от мысли, что она смеет отвергать меня еще больше из-за этого — чем бы это ни было. Я испробовал ее, я отказывался верить, что у нас все кончено.

Накрывая ладонью ее щеку, я пробормотал:

— Что имело место этим утром уже прошло, я покажу тебе, насколько ты ошибаешься. Я покажу тебе, насколько глубоко я пробрался тебе под кожу. Насколько мы вдвоем извращены. — Я прижался губами к ее скуле. — Ты хочешь одержать победу? А если я тебе скажу, что лучше будет проиграть? Что нам двоим лучше подчиниться и прекратить бороться за первенство.

Она заносчиво рассмеялась.

— Прекратить бороться? Это все, что нам остается. Разве ты не видишь этого? Если я не буду бороться с тобой — что же тогда мне остается делать? Мне что, смириться со всем этим, считая это нормальным?

— Да.

Она фыркнула, гнев отпечатался в ее чертах лица.

— Неадекватный, к тому же еще и сумасшедший, — толкнув меня, она буквально приказала. — Расскажи мне, зачем ты здесь, прежде чем я вновь ударю тебя по яйцам.

Боже, я хотел отхлестать ее.

Я хотел довести ее до точки, когда она сдастся, чтобы я мог трахнуть ее вновь. Моя кровь была словно лава, мой член был твердый как камень.

Пытаясь взять себя под контроль, я выплюнул:

— Я забыл закончить Первый Долг. Мой отец только что напомнил это.

Она вздрогнула.

— Разве я недостаточно заплатила его, монстр? Двадцать один удар плетью, в комплекте со шрамами, которые останутся на всю жизнь. Или он узнал, что ты не облил меня ледяной водой, прежде чем выпороть?

Недовольство волнами исходило от нее.

Как я мог управиться с ней вот такой? Такой воинственной?

— Независимо от того, что ты там обо мне думаешь. Я делаю все возможное, чтобы защитить тебя. Я сказал тебе, что у меня будут проблемы за непослушание. И у меня совсем нет желания объяснять правду.

Вопреки самой себе, часть ее гнева испарилась, оставляя в ее взгляде смирившуюся терпимость.

— Если не это... то что?

Я крепче сжал пальцы вокруг ее запястий. Я вздрогнул, когда что-то острое кольнуло в мой большой палец. Подняв повыше ее руки, я заметил, как блеснул металл сквозь ее черную водолазку.

— Это иголки в твоих рукавах?

Она попыталась отдернуть руки. Неудачно.

— Едва ли это безопасно, не думаешь?

Она смотрела на острые иголки, пока я вытаскивал их и складывал на столик.

Ее губы изогнулись.