Бугагашенька - Спасенное сердце, Палачи Аида, Тилли Коул

— Я тоже люблю тебя, — перебила она, но я вытянул руку, чтобы она затихла. Слеза скатилась по ее щеке, и я ее вытер.

— Я чертовски сильно люблю тебя, но знаю, что без всего этого... — я указал на церковь позади себя, — ты не чувствуешь себя единым целым. У тебя нет цели. Но больше всего ты веришь в Бога, детка, и вот к чему это сводится.

Лила провела рукой по краю моего жилета, и я не мог встретиться с ней взглядами. Как гребаная киска, я не мог встретиться с ее чертовым взглядом.

— Кай, — выдохнула Лила, когда провела тыльной стороной ладони по моей щеке. Я поднял голову и увидел опечаленное выражение на ее лице. — Что не так? Почему ты это делаешь?

— Потому что это правильно для тебя. Всю жизнь тебе говорили, что делать. У тебя никогда не было того, что ты любишь, ничего своего. — Я указал на церковь позади себя и сказал: — Тебе нужно это место, сладкие щечки.

— Но почему ты грустный? — надавила она снова.

Я шагнул вперед и прижал свой лоб к ее.

— То, во что ты веришь, и как я живу — противоположные полюса, Ли. Палачи не живут по законам морали. Мы живем отдельно от людей по своим собственным правилам — ничего из этого не подходит твоей вере. И я понимаю это. — Я выдохнул и сказал: — Я просто хочу, чтобы ты была чертовски счастлива, Ли....

Звук открывшейся двери позади меня привлек мое внимание, и не обращая внимания на опустошенное выражение лица Лилы, я повернулся и увидел, что пастор стоит у двери с Мэй и Мэдди. Обе широко улыбались моей женщине. Мэй махнула рукой, показывая Лиле присоединиться к ним. Мэдди выглядела спокойной, даже счастливой.

Лила сомневалась, и ее голубые глаза встретились с моими.

— Кай... — сказала она грустно, но по ее взгляду я видел, что она хотела пойти.

— Или, Лила. Найди себя.

Лила наклонилась вперед и прижала свой рот к моему.

— Спасибо, — прошептала она, и я почти развалился на части.

Лила спокойно поднималась по лестнице, робко пожала руку пастора. Я наблюдал, как пастор завел их внутрь. Лила последовала. не оглядываясь.

Я пялился на закрытую деревянную дверь, казалось, целую вечность и думал, что моя грудь взорвется. Я понимал, что потерял ее. Как я мог конкурировать с Богом? Я был красивым ублюдком с почти идеальным телом, но даже я не был божественным.

Справа раздался свист, и Стикс появился с двумя стаканчиками кофе. Я прислонился к его грузовику, опустив голову, когда он протянул мне стакан. Стикс встал рядом со мной.

Он ничего не говорил, и, опустошив полчашки, я сказал:

— Чертовски уверен, что я потерял ее, мужик.

Стикс вздохнул и положил руку на мое плечо.

— Бл*дь! — выплюнул я и бросил стакан с кофе на землю, игнорируя, что люди вокруг обходили нас стороной.

Я провел рукой по волосам и глубоко вдохнул. Стикс наблюдал. Но его челюсти были стиснуты, а глаза прищурены. Я понимал, что он бесится от сочувствия ко мне, но я не мог видеть этого, не мог вынести его жалости.

— Я поеду, — сказал я и направился к своему байку. Остановившись рядом со Стиксом, я сказал:

— Убедишься, что она вернется в безопасности, хорошо?

Он кивнул. Я вытащил ключи, в тот же момент, когда позади меня со скрипом открылась дверь церкви. По мраморным ступеням раздались шаги.

— Кай! Кай!

Развернувшись, держа в руках шлем и авиаторы, я увидел, как Лила сбегает по ступенькам церкви и машет мне остановиться.

Беспокоясь, что что-то не так, я опустил шлем и очки на сиденье и бросился к ней.

— Какого черта не так? — спросил я, вглядываясь в ее лицо и готовясь надрать какую-нибудь пасторскую задницу. — Кто-то здесь обидел тебя?

Но Лила не переставала бежать. Оказавшись возле меня, она обняла меня за шею, уткнувшись в нее головой, ее хватка была сильной.

— Детка? Что не так? — спросил я, гладя ее короткие волосы.

Лила отстранилась, в ее глазах стояли слезы.

— Кай... — прошептала она, и каждая часть меня напряглась.

— Кто из них обидел тебя? Я, бл*дь, убью их!

Лила прижала руку к моей щеке.

— Нет, Кай, ты не понимаешь.

Я замер. Лила широко улыбнулась, ослепив меня.

— Там так прекрасно, Кай. То, чему они учат, чему поклоняются... чистая жизнь, которую они ведут...

Разочарование наполнило меня, и я убрал прядь волос с лица Лилы.

— Это хорошо, детка, да?

Она кивнула, счастливо рассмеявшись.

— Да.... да, я влюбилась в это. Мы все. Я чувствую, что принадлежу этому месту.

— Хорошо, детка. Очень хорошо, — прохрипел я, чертовски запутанный, почему же она вернулась. Чтобы мучить меня? Сделать все еще тяжелее, чем есть?