Бугагашенька - Спасенное сердце, Палачи Аида, Тилли Коул

Мужчины в толпе смотрели на меня с похотью, кто-то даже подошел ближе к сцене.

— Ох, мои братья, вижу, что коварная соблазнительница притягивает вас. Ее тело было создано для того, чтобы вызывать похоть в сердцах мужчин.

Рука Иуды оказалась на моем плече, затем опустилась ниже.

— Ее плечи женственные, мягкие. Груди полные и вздернутые. — Я боролась с желчью в горле, когда вторая рука Иуды обхватила мою правую грудь, массируя плоть и сжимая сосок.

Его рука опустилась к моей талии.

— Ее талия тонкая, идеально плоский живот ведет к бокам, что расходятся и приветствуют мужчин между бедер.

Иуда отпустил меня, и я упала на землю, веревки обжигали мои запястья.

— Множество мужчин было соблазнены этой женщиной, этой шлюхой. — Иуда посмотрел позади меня на совет старейшин. — Сделайте шаг вперед, если эта женщина наложила на вас свои чары.

Брат Мика шагнул вперед, затем брат Лука, и наконец мой отец. Толпа ахнула, когда старейшины признали свою слабость. Иуда встал на краю возвышающейся сцены.

— И братья, которые сейчас смотрели на эту женщину. Сделайте шаг вперед, если вы смотрели на Окаянную, возжелали соединиться с ней, попробовать ее, прикоснуться к ней.

Дрожа, я подняла подбородок, увидев, что множество мужчин, десятки мужчин шагнули вперед. Сдерживаемые слезы потекли по моим щекам. Проклятье этого лица! Проклятье этого тела!

Иуда раскинул руки.

— Сегодня мы навсегда избавим эту женщину от дьявола!

Брат Мика снова появился за моей спиной и сорвал мою комбинацию, оставив меня обнаженной перед толпой. Некоторые из мужчин обезумели от похоти, когда уставились на мою голую плоть.

— Брат Мика! Достаньте плеть! — приказал Иуда, и я услышала, как брат Мика поднял что-то с пола. Горячее дыхание внезапно опалило мое ухо, и Мика сказал:

— Это мое возмездие, Далила. У тебя тоже будут шрамы... если ты не умрешь раньше.

Я не боялась, хотя должна была. Все было совсем наоборот. Они хотели, чтобы у меня появились шрамы, чтобы я вызывала отвращение... не была совершенной. Они хотели моего покаяния, чтобы я признала дьявола в себе.

Но у них не было шанса. Я хотела умереть, если был выбор между этим и проживанием здесь в общине. Я просто хотела освободиться от дьявольского проклятия.

На моем лице растянулась улыбка, и я увидела, как брат Иуда нахмурился. Его лицо покраснело, когда гнев поглотил его. Склонив голову, я зажмурила глаза.

Первый удар плети врезался в мое тело, и раскаленное добела пламя чистой боли пленило мое тело. Невольный крик вырвался из моих уст, и я подняла голову, увидев победную улыбку на лице Иуды.

Я закалила себя к следующему удару, затем к следующему... и к тем, что последовали. По моему лицу тек пот, капая на деревянный пол, где низко висела моя голова.

Даже легкий ветерок ощущался лезвием на моей коже. Когда удары плетью прекратились, моя спина прогнулась от слабости, Иуда немного преклонил колени, успокаивая толпу.

— Ты раскаиваешься в своих искушающих действиях?

Держа рот на замке, я отвела взгляд от Иуды.

Покачав головой, он перевел внимание за меня.

— Развяжите ее.

Кто-то перерезал веревки на моих запястьях, и мое тело упало на землю.

— Поднимите ее! — приказал Иуда, и грубые руки взяли меня под руку и оторвали от пола. Кто-то потянул меня за волосы, и я поняла, что стою перед толпой. Они все были размыты в одно целое, не имея определенных черт, невозможно было различить их одежду. Но затем они начали расходиться, возмущенные тем, что кто-то проталкивался вперед.

Сначала я увидела вспышку красного, затем услышала всхлип и мгновение спустя, мои глаза прояснились достаточно, чтобы увидеть Фиби, которая смотрела на меня, прикрывая рот рукой.

Мой взгляд был прикован к сестре, когда Иуда обратился к толпе:

— Иисус Христос умер на кресте, чтобы искупить грехи человечества... но некоторые грехи нельзя искупить. Быть заодно с Сатаной — смертный грех.

Иуда вытянул руку и в нее был помещен толстый металлический прут.

— Эта язычница должна встретиться с Господом, со знаком Христа на ней, чтобы наш Господь знал, что все сделанное для спасения ее гниющей души... увы, напрасно.

Я видела слезы в глазах Фиби, когда она наблюдала, как братья Мика и Лука держали мои руки, показывая мое обнажённое тело людям Нового Сиона.

Мой отец зажег установленный с краю сцены бочку, пламя поднялось высоко, тепло опалило мою раненую щеку. Взяв железо Иуда поднес его к огню, кончик покраснел от жара. Подняв раскаленное железо и подойдя ко мне, он расположил его вертикально моему животе, прижал, и раскаленный металл ошпарил мою кожу.