Владимир Ходаков - Кладбище погибших цветов

Я не верил своим ушам. Мне действительно даруют землю? Еще и где – в краю необетованном, где я смогу установить безраздельно свои собственные порядки?

«Разумеется, вы все так же будете моим подданным, – читая мои мысли, улыбнулся господин граф. – Вас регулярно будут инспектировать мои чиновники, а когда обживетесь, получите нормы на поставки зерна, рыбы и прочего. Но это после, а пока веселитесь и празднуйте, дорогой друг! Теперь вы настоящий землевладелец!»

«Господин мой граф, – дрожащим голосом прошептал я, стараясь изо всех сил удержаться на непослушных ногах. – Словами не передать всю мою благодарность вашему воистину безграничному великодушию и щедрости. Одного лишь прошу – позвольте мне немедленно выдвинуться в путь к своим владениям!»

«Мой секретарь выдаст вам необходимые документы. Ступайте, дорогой Отто! И позовите следующего просителя.»

Забыв о манерах, я со всех ног бросился прочь из графских покоев. Схватил из рук изумленного служки свиток (полагаю, дарственная, грамоте я не обучен, потому не видел ни малейшего смысла задерживаться для ознакомления с документом), пронесся мимо толпы попрошаек и задержался лишь завидев своего знакомца-стражника.

«Как ваши соискания, друг Отто?» – спросил он, почтительно поднявшись со своего места отдыха. На самом деле, я бы предпочел, чтобы он оставался в сидячем положении в разговоре со мной, ведь в ином случае мне приходится неудобно задирать голову вверх.

«Господин граф удостоил меня великой чести, – как можно более непринужденно ответил я, словно речь о чем-то совершенно для меня обыденном. – Я, разумеется, на меньшее и не рассчитывал, ведь мы с господином графом старые друзья и не раз выручали друг друга в пылу сражения. Знакомы вам звуки яростной битвы, дорогой стражник? Когда мечи ломаются, а копья вопят, познав вкус вражеской крови. Нет? Я бы рассказал вам пару захватывающих историй, в которых судьба всего предприятия целиком зависела только от нашей с господином графом смелости, но я тороплюсь немедленно занять земли в долине между рекой и черными скалами в северной части нашего графства. Его светлейшество, а по совместительству (не побоюсь этих слов) мой хороший друг пожаловал мне должность наместника в том диком необетованном краю, потому я намерен в кратчайшие сроки принять во владение вверенные мне земли. К слову, милый стражник, я сообщил графу о вашей непозволительной безалаберности и частичном пренебрежении вашими служебными обязанностями. Быть может, в отношении вас будет проведена прилюдная экзекуция, я бы на ней настоял, будь у меня в запасе хоть лишняя толика времени. Но его, к сожалению, нет. Потому прощайте же! Меня ждут мои земли, моя прекрасная цветущая долина!»

Оставив верзилу размышлять о его ошибках, я поспешил прочь и в тот же час покинул стены графского замка.

***

Путь мне предстоял неблизкий. Через бесконечную вереницу холмов, лишенных каких-либо признаком мало-мальски полезной растительности, помимо, конечно же, вездесущих клевера и бурьяна.

Первый день пути я всячески корил себя за то, что не истребовал с графа кобылу или хотя бы самого захудалого осла. Когда же холмы пошли на убыль, а затем и вовсе превратились в прекрасные, обильно источающие аромат полевых цветов (и клевера, куда же без него) луга, я оставил свои терзания и принялся шагать вдвое быстрее, рассчитывая на исходе другого дня оказаться у границ своих законных владений.

Ранее мне редко доводилось так свободно и непринужденно передвигаться по землям графства. А уж тем более наблюдать столь невинные в своей простоте и непринужденности и девственные пейзажи лугов, обычно вытоптанные, оттого малопривлекательные глазу идущих в арьергарде войск пикинеров. Потому сейчас попытка насладиться зрелищем и внезапно нахлынувшим чувством острой необходимости совершить акт единения с природой вызвали у меня легкое головокружение и (уже не такое легкое) несварение желудка. С некоторым трудом добравшись до опушки редкой тисовой рощицы, я немедленно направился в раскинувшуюся в аккурат у берега реки деревеньку, чтобы найти ночлег и кое-какую еду.

Должен признать, мне несказанно повезло: ближе к закату, справив постыдную надобность в зарослях речного ивняка, я буквально очутился на пороге окраинной избенки местного рыбака со сворой неказистых детишек и достаточно привлекательной, но немного болезной с виду рыжеволосой девицей. Женой она ему не была, что, впрочем, нисколько не мешало косому Шульцу (он немедленно напомнил мне моего боевого товарища без левого глаза) называть непомерно юную для него Элизу «душой» и «дражайшей супругой».