Владимир Ходаков - Кладбище погибших цветов

«Ха-ха-ха! Боги, это так забавно! Нет, милый Отто, я крайне восхищен вашим рвением. Насчет ваших наблюдений – в замке немедленно будет проведена необходимая показательная порка любого стражника, на которого вы укажете. И не вздумайте отказаться от своих слов! Считайте это прямым приказом моего светлейшества. Что же насчет земли… Этим вопросом занимается непосредственно канцелярия нашего короля, к сожалению, вашу просьбу я не смогу удовлетворить. При всем моем уважении к почетной службе пикинерского полка. Ох и задали мы жару неприятелю в той битве, а?»

Господин граф громко рассмеялся, и из-за ширмы показалась худая старческая рука, усыпанная перстнями. Я поспешил засмеяться в ответ, хотя не совсем понял, о какой именно битве идет речь. И неужели мы могли встречаться на поле брани? Он говорит со мной, как со старым знакомцем, но никак мы раньше не могли говорить.

Тем временем господин граф отодвинул шелковую завесу и медленно вышел на свет, пробивающийся через узкую полоску пустого пространства между двумя тяжелыми гардинами.

«Продолжим чуть позже, Клаус,» – небрежно бросил он живописцу и потуже завязал пояс на своем изысканно-потрепанном халате пурпурных цветов.

«Прошу у вас прощения, господин граф,» – поспешил извиниться я и склонил голову в знак нижайшего смирения и покорности. – «Не только за то, что прервал ваше занятие живописью, но и за наглость просить у вас лично.»

«Что вы, Отто! Вам ли извиняться? Не смейте думать даже о том, что причиняете моему светлейшеству какие-то неудобства! В конце концов, моей прямой обязанностью в послевоенное время является, непосредственно, восстановление мира, порядка и благоденствия на моих землях. Особенно то касается тех, кто верой и правдой служил мне на поле брани. Верно я говорю?!»

«Верно», – нерешительно ответил я и оглянулся на художника, ища поддержки; последний же в свою очередь не обращал на меня ровным счетом никакого внимания. – И все-таки, господин граф, я рискну своей глупой головой и повторю свою ничтожную просьбу. Мне ведь много земли не требуется, только избу поставить, да забор вокруг нее. Скотину завести, птицу какую-никакую. Если думает ваше светлейшество, что это неслыханные для старого солдата аппетиты, то поглядите, как живут другие просители, что выстроились в ряд следом за мной. Все холеные и изнеженные, едят всю жизнь кашу с молоком, а нашей баланды и не едовали никогда.»

Я прервался и перевел дух, потому как во рту мигом скопилось немалое количество слюны при одной мысли о молочной каше на жирном свежевзбитом масле.

«Ваши притязания, милый Отто, мне вполне ясны и понятны», – задумчиво произнес господин граф, теребя в старых морщинистых пальцах полы тяжелого пурпурного халата. – В самом деле, почему верные мне люди должны прозябать в нищете, как какие-то бесславные бродяжки. Думается мне, я нашел выход из нашей непростой ситуации. Подойдите же, Отто!»

Граф широко распахнул руки и с самой доброжелательной улыбкой, какую я только видел, поманил к себе подбадривающим кивком.

«Не стесняйтесь, Отто, можно еще ближе. Стоп! Достаточно, вы немного пахнете долгой дорогой и бедностью, а это два моих самых нелюбимых запаха. У вас с собой клинок? Что ж, замковой страже придется дорого поплатиться за такого чудовищного рода безалаберность. Нет-нет, ни в коем случае не думаете, что я подозреваю вас в нелепой по сути своей попытке совершить покушение на мое светлейшество. Лучше очистите голову и внимательно выслушайте мое предложение.»

Господин граф громко шикнул, что я немедленно воспринял на свой счет и попятился назад. Только спустя мгновение до меня дошло, что звук предназначался для ушей живописца, который по этому сигналу торопливо собрал свои краски, мольберт и покинул залу через скрытую от моих глаз высоким пологом кровати заднюю дверь.

«Сознаюсь вам в преступлении, милый Отто. При первом ответе на вашу просьбу я позволил себе немного слукавить. Не по злому умыслу или же из соображений расчетливой корысти, но лишь по рассеянности. Что и лукавством-то назвать нельзя, а если брать в расчет мой глубокий возраст – и вовсе простительно. Вы так не считаете? Ну разумеется, вы простите моему светлейшеству этот незначительный проступок, потому как я решил сделать вам, счастливый Отто, воистину королевский подарок!

Вам знакома долина между рекой и черными скалам в северной части моего графства? Совсем недавно, не далее, как вчера, я планировал заселить ее прощеных милостью моей ворами и беззаконниками, чтобы они сеяли там рожь и исправно пополняли амбары замка отборнейшим зерном. Сегодня утром я проснулся, умылся и сел завтракать с мыслью, что это дурная затея. Лучше я дарую эти богатые цветущие земли верным подданным. Вы будете первооткрывателем, Отто, только вдумайтесь, как честь вам, именно вам! оказана. В ближайшие месяцы я направлю в тот дивный край колонну переселенцев, у вас же сейчас есть уникальнейшая возможность отобрать себе в долине лучший кусок земли, более того, записать на свое имя!»