Aurora Reynolds - Until November

йоркский номер, который я не узнаю,

но он оставил голосовое сообщение.

Прикладываю телефон к уху и тут же

хочу запустить им в стену, когда

слышу голос своего бывшего жениха.

«Привет, я... эм, просто хотел

пожелать

тебе

счастливого

Рождества. Знаю, прошло много

времени, но я хочу сказать тебе, что

люблю

и

скучаю,

Новембер.

Понимаю, я облажался, — следует

длинная пауза, и я думаю, что он

повесил

трубку,

но

потом

он

заговорил снова. — Надеюсь, ты

сможешь меня простить. Я скучаю

по тебе. Пожалуйста, перезвони

мне».

Моё лицо, должно быть, говорит

всё за меня. Ашер забирает телефон

из моих рук и прикладывает к своему

уху. Затем смотрит на него, нажимает

на кнопку и снова прикладывает к

уху.

Он

слушает

голосовое

сообщение,

которое

только

что

прослушала я. Словно в тумане я

наблюдаю за тем, как сжимаются его

челюсти, и телефон трескается в его

руке.

— Полегче с телефоном, Халк.

Ашер смотрит на меня, и я

улыбаюсь.

Он

игнорирует

мою

улыбку, затем кидает телефон на

кровать. Пользуется второй рукой,

чтобы стянуть мою резинку с волос и

накручивает мои волосы на свой

кулак.

— Ты не будешь перезванивать

этому куску дерьма.

— Я не буду ему перезванивать,

— повторяю я.

Я и не собиралась этого делать.

Вообще-то, мне хочется понять, как

он узнал мой номер и почему

позвонил

мне.

Единственный

вариант: он позвонил моей маме и

взял у неё номер.

— Какого чёрта он тебе звонит?

— Хороший вопрос, — говорю я,

глядя через его плечо и пытаясь

понять то же самое. Он тянет меня за

волосы, и я поднимаю на него глаза.

— Понятия не имею. Я даже не

разговаривала с ним последние два

года. После того, как узнала, что я он

сделал, то сменила номер и избегала

его, как вирус Эбола, — я наблюдаю

за тем, как его взгляд смягчается, а

губы дергаются.

— Почему ты не избегала свою

мать?

Я глубоко вздыхаю и говорю

правду.

— Я хотела простить её. Мне

нужна была мать, которая бы меня

любила. Мне показалось, что если я

прощу её, она простит мне то, что

заставило её так сильно ненавидеть

меня.

— Ты ничего ей не сделала. Она

была эгоисткой и не заслужила

дочери, которая такая добрая и

сострадательная, как ты.

— Не знаю, — шепчу я. — Она

всегда ненавидела меня. Я была

недостаточно хороша. Я понятия не

имела, почему она так себя ведёт, но

это не меняло того, что я жаждала её

внимания и любви. Всю жизнь я

хотела быть желанной. Пока я не

встретила

отца,

когда

мне

исполнилось восемнадцать, и не

почувствовала,

каково

это,

принадлежать кому-то.

— Ты принадлежишь сейчас. Не

только своему отцу и его семье, но и

мне и моей семье. И в один

прекрасный

день

ты

будешь

принадлежать нашим детям.

— Детям? — спрашиваю я

шокировано.

— Детям. Я же сказал, что ради

тебя буду двигаться медленно. Но ты

станешь моей женой, и как только

мы получим свидетельство о браке, я

сделаю так, что ты забеременеешь.

Я закатываю глаза.

—

Смотрю,

у

тебя

всё

распланировано, да?

— Чёрт, конечно.

Он улыбается. Я улыбаюсь в

ответ.

Его

счастье

такое

заразительное.

— Не могу дождаться, когда

увижу, как ты ходишь вразвалку, зная,

что я сделал это. — Мои глаза

сужаются, а он улыбается снова. —

Что ты — моя жизнь, и носишь

внутри себя жизнь, которую мы

создали.

Я почти теряю сознание. Даже

несмотря на то, что он сказал, что я

буду ходить вразвалку, а ни одна

женщина не хочет этого слышать или

знать, что в будущем это случится,

это всё равно самая прекрасная вещь,

которую он когда-либо говорил мне.

— Сколько детей ты хочешь? —

тихо спрашиваю я, обернув руки

вокруг его шеи.

Его руки скользят к моей талии,

под футболку. Кончики его пальцев

проходятся по моим бокам, вызывая

мурашки.

— Два мальчика и три девочки.

Мальчики

должны

появиться

первыми, чтобы защищать своих

сестёр, особенно, если они будут

похожи на тебя.

— А что будет, если первой

появится девочка?

— Тогда я куплю ещё больше

оружия.

Я начинаю хихикать.

— Ты же знаешь, какой горячий?