Aurora Reynolds - Until November

отстраняется, целуя меня нежнее и

упирается своим лбом в мой.

— Ты никуда не пойдёшь, —

рычит он, и я чувствую, как вибрация

от его слов отдаётся у меня между

ног.

— А я и не хочу никуда идти, —

честно отвечаю ему, понимая, что

должна уйти, чтобы не получить

разбитое сердце.

Он прижимается ко мне и делает

вдох.

— Почти каждую женщина,

которую я трахал, также трахал, по

крайне мере, один мой брат, — тихо

говорит он.

Я

чувствую

желчь,

подступающую к горлу, и боль,

возникшую в груди. Он практически

открылся мне, а я не уверена, хочу ли

это знать.

Не знаю, почему, но я чувствую,

что должна ему рассказать что-то и о

себе в ответ чтобы он не чувствовал

себя единственным, у кого есть груз

на плечах.

— Я была помолвлена и узнала,

что моя мама спала с моим женихом

всё время, пока мы были вместе, —

выпаливаю я и сразу терзаюсь

вопросом: какого чёрт, я ему это

рассказываю. Почему бы мне просто

не заткнуться? — Прости. Я не

должна была тебе этого говорить.

Просто... Я знаю, что ты чувствуешь.

В смысле, конечно, у меня нет

сестёр, которые спят с теми же

парнями, что и я, но если бы и были,

то я бы им сказала, что это

отвратительно. Кто так делает?

Я

чувствую,

как

его

тело

начинает дрожать, и снова не

понимаю, что в этом разговоре

может быть такого смешного.

— Ты смеёшься?

Его тело замирает, он поднимает

своё лицо с моей шеи и берёт моё в

свои

руки,

затем

потирается

кончиком носа об мой.

— Я не отпущу тебя, Новембер.

Он хмурится, и я вижу, что-то в

его взгляде. Похоже на надежду, но,

опять же, я недостаточно хорошо его

знаю, чтобы это утверждать.

— Просто попытайся доверять

мне,

хорошо?

—

шепчу

я,

путешествуя пальцем по его нижней

губе.

Он снова прижимается лбом к

моему и ничего не говорит долгое

время. О чём он задумался?

— Я попытаюсь, — мягко

говорит он, делая глубокий вдох.

— Я, кстати, тоже попытаюсь, —

шучу

я,

пытаясь

поднять

его

настроение.

—

Чувствую,

мне

предстоит много испытаний. Все эти

женщины в буквальном смысле

бросаются на тебя.

Он

открывает

глаза

и

с

серьёзным

выражением

лица

смотрит на меня.

— Обещаю тебе, что есть ты и

только ты, пока это длится. А теперь

нам нужно забрать нашу пиццу, так

что тащи свою задницу в джип.

И вот так мы заканчиваем наш

разговор. Он опускает меня вниз на

ноги, целует в нос и выходит из

ванной, оставляя меня одну. Его

слова крутятся у меня в голове.

Ты и только ты.

Я улыбаюсь в зеркало и иду в

гостиную. Схватив свою сумку, тащу

задницу в его джип.

***

Я

просыпаюсь

в

объятиях

Ашера. Мои бёдра прижаты к его,

руки обвивают его талию, а его руки

прижимают

меня

ближе.

Вчера

вечером

мы

забрали

пиццу

и

вернулись домой, включили фильм и

развалились на диване, поедая её.

Затем он выкинул коробку с пиццей

и принёс нам обоим пива, поставив

свои босые ноги на журнальный

столик. Он притянул меня к себе, и я

расположилась у него между ног и

прижалась головой к груди. После

фильма мы поднялись наверх, и

Ашер подтолкнул меня в сторону

комнаты, говоря мне подготовиться

ко сну, а сам развернулся и пошёл

звать Биста.

Я сделала то, что обычно делаю

перед сном: почистила зубы, умыла

лицо, расчесала волосы. Достала

свою пижаму. В этот раз ею

оказалась

ночная

сорочка

на

бретельках

со

встроенными

чашечками

лифчика.

Ткань

собиралась под грудью и спускалась

вниз, но не ниже колена. Она милая

и не особо сексуальная для ночи со

своим новым парнем. Ну, по крайне

мере, я так думала, пока Ашер не

вошёл.

— Господи, — прошептал он, а я

зачарованно

смотрела,

как

потемнели его глаза.

Ничего не сказав и даже не

прикоснувшись ко мне, он достал

что-то из комода и пошёл в ванную,

хлопнув дверью. Как только дверь

закрылась, я побежала к кровати и

запрыгнула в неё, обернув одеяло

вокруг талии. Затем я протянула руку

и включила ночник. Когда он вышел,

то на нём была только пара

пижамных

штанов,

которые

смотрелись невероятно горячо на

нём. Они так низко сидели, открывая

вид на его V-образные мышцы, что у

меня рот наполнился слюной, пока я