Владимир Калиниченко - «Точка отталкивания»-1

Большое количество черепно-мозговых травм списывалось на «падение с высоты собственного роста» либо по «альтер­нативной формуле» — что «данное повреждение образова­лось от удара тупым твердым предметом или при ударе о такой предмет». Первое, естественно, игнорировалось, вто­рое брали за основу.

Доходило до того, что при выезде для осмотра трупа, обнаруженного в пруду городского парка со связанными веревкой руками и ногами и грузилом-камнем, заместитель начальника Управления уголовного розыска области битый час убеждал меня, что потерпевшая, решившая сыграть с нами злую шутку, сама себя обвязала, привязала на шею камень и прыгнула в воду.

Укрывали все, что можно было укрыть, и для достиже­ния этой цели никакими средствами не брезговали, вплоть до шантажа потерпевших компрометирующими материалами.

Уже работая в Москве, я приехал как-то к себе на родину и в троллейбусе встретил одноклассницу. В разговоре поде­лилась она своей бедой: в плавательном бассейне украли у нее и дочери ценные вещи стоимостью около четырехсот рублей, а милиция кражей заниматься не желает. Договори­лись, что напишет она жалобу прокурору города, а он возь­мет ее под свой контроль. Встретились через год. «Эх, тоже мне, друг детства! — услышал я возмущенный голос одно­классницы. — Лучше бы я тебя ни о чем не просила!» И далее последовал рассказ о том, как работники милиции занялись не кражей, а мужем заявительницы, оказавшимся, к несчастью, директором овощного магазина. Только после нового заявления о том, что никакой кражи якобы не было, эту семью оставили в покое.

Приказы Генерального прокурора СССР требовали самых жестоких мер по отношению к должностным лицам, укры­вающим преступления от учета. Но после очередного вы­явления такого рода злоупотреблений (и как следствие — роста неблагополучных показателей по региону) стали прак­тикой вызовы в обком, в отделы административных органов. Там чересчур ретивому прокурору напоминали, где он состо­ит на партийном учете, и отечески наставляли, что он и начальник милиции «ходят» в одной упряжке и ссориться из-за такой мелочи, как укрытие преступлений, право, глупо. С прокурора спрашивали за рост преступности, а отнюдь не за состояние надзора за деятельностью органов внутренних дел. Насколько принципиальным он оставался после этого, было делом совести каждого конкретного человека.

Укрытия, набирая темп, развращали личный состав ра­ботников милиции. Как следствие, ширились их злоупотреб­ления, выявлялись многочисленные факты рукоприклад­ства, превышения власти, а наказание за это подрывало бы всю создаваемую систему лакировки действительности. Допу­стить этого Николай Анисимович Щелоков не мог.

Неофициально, с соблюдением строгой секретности, на­чался сбор компрометирующих материалов на работников органов прокуратуры, занимающихся расследованием дел о таких злоупотреблениях.

«Ссориться с нами нельзя, — поучал меня, молодого прокурора следственного отдела прокуратуры области, на­чальник одного из райотделов милиции. — Вот был у нас один мальчишка, который только что назывался следовате­лем. Прибежал к нему один ханыга. «Избили, — кричит, — в комнате милиции! Разве это представители власти?» Он со мной не посоветовался и — раз: двух моих в КПЗ. Пришлось ему фотографии показать и кое-какие записи его общения с подругами. Сразу стал, как шелковый. Так-то!»

Укрывались преступления, совершенные гражданами, росло количество жалоб и заявлений об этом. В ход шли шантаж, угрозы, рукоприкладство, злоупотребления по службе. В конечном итоге вседозволенность и безнаказан­ность привели к многочисленным фактам укрытия преступ­лений, которые совершали работники милиции.

СЛЕДСТВИЕ

Первые допросы придали уверенности в том, что мы на правильном пути. Постовые наряда на станции метро «Жда­новская» начисто отрицали факт задержания Астафьева. Опознания, очные ставки, изучение изъятых документов... Постепенно прояснялась картина...

На службу постовые заступили в 1(> часов. Как это делали не раз, занялись грабежом задержанных. Пока еще на свои деньги Мерзляев купил вина. Закуску отобрали у доставлен­ного в комнату милиции пьяного пенсионера, получившего в этот день в магазине праздничный заказ. У троих любите­лей спиртного, которых привели в комнату милиции чуть позже, забрали деньги, и Мерзляев только успевал бегать в магазин. Вскоре опьяневший Масохин заснул в одном из подсобных помещений. Оствльиые продолжали «нести служ­бу».