Геннадий Николаев - Ночные каналы

— В пятом это что, бараке? — уточнил я.

— Ага, — кивнул Фомич. — Там одни биксы. Знаешь, что такое биксы? От дома оторвались, до сладкого дорвались. Вот их и барают все, кому не лень. Охрана да стройбат тамот-ка долбится...

— Скажите, Фомич, вы тут всех знаете, а кто из начальников разъезжает на «Волге» с овчаркой? Собаку зовут Барс.

— Барс? На «Волге»? «Морская волна»? Так это из высоковольтных, вельможа, начальник режима Евстафий Палыч Братчиков. Он тут с первых столбиков, вроде меня. Из Краслага — повысили!

— А он женатый?

— А как же! У них, падла, у всех, штампики. И баба есть, двое пацанов. А как же! Но они все от жиру да от безделья по три-четыре шалашовки греют. Гаремы!

— А откуда вы знаете? Сами видели? Через перископы?

Фомич обиженно стрельнул в меня слезящимся глазом.

— Поживешь с мое, и без перископов увидишь. А чего видеть-то? Как они бараются? Я вижу: катит в машине, сам за рулем, рядом двустволка. Это что, на службу, что ли? В лесок или на хату. Не домой — боже упаси! Дома — баба, дети, партбилет, щи жирные с мясом. Катит краем зоны, вдоль полосы. Думает, не видно. А попки на вышках на что? А наш брат, бывший зэк, хоть и одноглазый? А стройбат, что в кустах спит или девок шерстит? А сами девки в окнах — с утра до ночи титьки греют? Мы ж в зоне! Каждый пук слышно. Все всё про всех знают. Кто кого, когда и как. Если хошь, я тебе все хатки покажу, кто где хорькуется. Если интересно... А чего тебе? Зачем? — вдруг спохватился Фомич, видно, сообразив, что слишком разболтался.

— Зачем? Да низачем! — рассердился я. — Любопытный. Впервые в «ящи­ке», все интересно, как тут люди живут.

— Ну, ну, — успокоенно закивал Фомич. — Тогда — лады. Ты и впрямь еще зеленый. Ни усов, ни бороды. Че так? Не бреешься еще?

Я смутился. И правда, лицо у меня как у мальчишки, гладкое, чистое — и когда полезут волосы?! Так хочется быть взрослым, уже двадцать три скоро! А выгляжу как пионер.

Фомич придвинулся ко мне поближе, толкнул локтем.

— Этот Братчиков приспособил, гад, и кобеля к этому делу. И такой этот Барсик ушлый, говорят, долбает баб не хуже хозяина. А то на пару — шведским бутербродом. Только по мне — тьфу все это!

Я лишь смутно догадывался, о чем говорил Фомич, но так пакостно и грязно стало на душе, что я решительно поднялся.

— Пока!

— А че так? Спешишь? — спросил Фомич, явно сожалея, что слушатель уходит. Видно, он только-только разохотился на интересный разговор.

— Да, дела. Человечка тут одного надо найти, — небрежно сказал я и двинул через вытоптанный пустырь с футбольными воротами по краям.

— В случае чего, скажи, я тут всех знаю, — прокричал вдогонку Фомич.

Я помахал ему. Идти, честно говоря, уже никуда не хотелось. Разговор с

Фомичом отбил всякую охоту искать Светку. Да и она ли садилась в «Волгу» прошлой ночью? Может, Братчиков увозил с собой какую-то другую женщи­ну...

Я мысленно выругал себя за тупость: ведь мог же сразу, там же, по горячим следам узнать — хотя бы войти в здание и спросить у охранника. Балда! А теперь таскаться по общежитиям... Даже если и найду, то что я скажу ей? Вот, дескать, и я, здрасьте, пошли купаться. Так, что ли? Или захватить в магазине бутылку? Как тут принято...

Я шагал вдоль кромки выбитой асфальтированной дороги, не зная, что делать дальше, куда податься. Подошел к обшарпанному «дворцу культуры», больше похожему на колхозную зерносушилку. Однажды студентом работал осень в колхозе, на зерносушилке, чуть не сгорели вместе с ней. Справа и слева от входа афиши: «Сегодня — «Бродяга», завтра — «Господин 4 20»». И ту, и другую картину я видел уже по три раза. Возле окошечка кассы — ни души. Пылевой столб погнало вихрем с пустыря — прямо на меня. Я вошел в кинотеатр, переждать. Внутри, у самой двери за барьерчиком сидела пожилая женщина. Седые прядки аккуратно прижаты цветастым платком. Сбоку — столик с телефоном. Она встрепенулась, решив, что я в кино, поднялась. А я уставился на телефон.

— Что, молодой человек? — приветливо спросила она. — В кино или позвонить?

— Позвонить, если можно.

— Звони, милок, это внутренний.

Она деликатно отошла, чтобы не мешать, а я, припомнив номер справочного, стал накручивать диск. Когда соединилось, я уверенным голосом попросил соединить с первым женским общежитием. Девушка озадаченно помолчала, уточнила: «Вам общежитие в жилухе?» Да, да, ответил я, не представляя, что сие означает. И действительно, соединила: я услышал в трубке отдаленные звуки бойкой жизни молодой общаги — выкрики, смех, какую-то возню и наконец бурчливый голос вахтерши: «Ну? Кого надо?»